Рыцарь короля

- Он ничего не говорил вам о том, почему так поиздержался, или вообще что-нибудь о нашей поездке?

Маркиз наморщил лоб:

- Ну, что-то такое он говорил - насколько я понял, при дворе немного напутали, когда решали, кому платить, и все дорожные расходы пришлись на его долю. Он упомянул ещё о капризной компаньонке. Но, честно говоря, миледи, насчет других вещей ничего не скажу - мне, в общем-то, было не до того... Может быть, - прибавил де Сюрси с видом человека, вынужденного проявлять любопытство из вежливости, - может быть, вы мне расскажете...

Она явно испытала облегчение.

- Да нет, монсеньор, добавить, в общем-то, мне нечего. Приятная была поездка... Мсье де Лальер собирался в Лион, по его словам. Надеюсь увидеть его до отъезда.

Маркиз поглядел на неё одобрительно - так старый актер смотрит на талантливую дебютантку. Большие надежды подает, большие... Однако он сделал вид, что внимание его отвлекла группа придворных, появившихся в зале.

- Несомненно увидите, миледи, несомненно...

Он рассеянным тоном отпустил комплимент насчет мотылька и свечи и добавил ещё более рассеянно:

- Осмелюсь сказать, что он собирается отдохнуть несколько дней перед новой дорогой... Он тут сделался закадычным другом одного из моих людей молодого де ла Барра. Я должен передать ему ваше пожелание?

- Конечно, нет!

Подошли придворные. Де Сюрси ответил поклоном на их приветствия:

- Ваш слуга, господа.

Однако, если Блез не смог нанести Анне визит в течение всей первой недели, то не по своей вине. Дважды он являлся в дом синдика Ришарде - и оба раза лишь для того, чтобы узнать, что она задерживается при дворе.

Череда празднеств, отмечающих визит в Женеву герцога и герцогини танцев, спектаклей, банкетов, лодочных гонок на озере, - тянулась непрерывно и не оставляла фрейлинам герцогини свободной минуты. При желании Блез мог бы принять участие в некоторых развлечениях для более широкого круга, но слишком много вертеться на людях было неразумно, так что он держался в сторонке.

Раз-другой ему удавалось издали увидеть Анну в какой-нибудь кавалькаде или на представлении; однако в своих новых роскошных нарядах, светски церемонная, она казалась далекой не только из-за расстояния. Это была Анна из Фонтенбло, а не его дорожная спутница.

Маркиз узнал, что её помолвка с де Норвилем для двора не секрет и что она обвенчается с ним, как только позволят его дела при герцоге Бурбонском. Все открыто судачили о большом приданом, которое должно ещё возрасти за счет даров английского короля.

- И это, - заметил де Сюрси, - говорит о многом: во-первых, Англия придает большое значение господину коннетаблю, во-вторых, в Лондоне верят, что этот мошенник де Норвиль вертит сим вельможей, как хочет.

- Это говорит об отвратительном бессердечии, - возразил Блез. - Отдать такую даму, словно штуку сукна, проклятому мерзавцу и интригану просто в уплату за его дела с предателем... Неужто у английского короля нет совести?

Маркиз откашлялся:

- В число необходимых достоинств монарха или государственного деятеля совесть не входит. Чем скорее ты это усвоишь, сынок, тем меньше будешь надрывать себе сердце и тем больше будет от тебя толку.

После вторичного появления Блеза у дома синдика Ришарде для него в гостинице была оставлена записка (потом часто перечитываемая и нежно хранимая); в ней Анна выражала сожаление о том, что не могла быть дома и принять его, а также назначала вечер (через несколько дней), в который, она надеется, он окажет ей честь посетить её.

"...И поверьте мне, господин де Лальер, что для меня гораздо приятнее было бы разговаривать с вами, нежели тратить силы на глупые дела, относящиеся к моей придворной службе. Мне так хотелось бы хоть на время избавиться от нее, вспоминая некие иные дни, как, надеюсь, вспоминаете о них вы. Но будет истинным облегчением для моего сердца снова побеседовать с вами, если вы окажете мне такую честь. Увы, наше общество должна будет разделять мадам Ришарде, но она не похожа на мадам де П. с её многочисленными ранами. Мсье, молю Господа нашего, дабы он даровал вам счастье и долгие дни".

Только бы ничего не случилось, только бы ничто не помешало свиданию! Блез считал оставшиеся дни - целых четыре... нет, три, если не учитывать сегодняшний. И, поскольку маркиз де Воль продолжал досадливо потирать подбородок, чувствуя, что явно просчитался насчет английского эмиссара, у Блеза на душе становилось все легче. Действительно, дело шло к тому, что госпожа регентша в конечном счете здорово промахнулась.

* * *

Проводить время в Женеве было приятно. Город ещё не превратился в ощетинившуюся твердыню кальвинизма Кальвинизм - разновидность протестантства; основатель его, Жан Кальвин (1509 - 1564), отличавшийся крайней религиозной нетерпимостью, стал фактическим диктатором Женевы с 1541 г., превратив её в один из центров Реформации.>, он оставался католическим - и жизнерадостным, насколько позволяли политические распри.