Рыцарь пентаклей

Молодой человек тщательно подводил разговор к этому моменту, и сейчас всё вокруг указывало на то, что Генеральное Собрание единогласно проголосует «за», но…

Ни одной руки.

— Ну же, смелее!

Никаких изменений — только напряжённые выжидающие взгляды.

В животе Орди начал завязываться тугой узел ужаса. Лица Вильфранда не было видно, но юноша чувствовал, что в этот момент Регент улыбается особенно ехидно.

— Ай, во тьму вас! — судья первым поднял руку. — Не будьте трусами. Сколько лет мы боялись его?.. Надеюсь, у вас есть план, Ординари!

— Само собой, — соврал молодой человек, слегка склонив голову и стараясь выглядеть как можно более загадочным.

— То есть, вы хотите сказать, что правитель должен подчиняться собственным законам? Хм-м, остроумно. Очень остроумно, — усталый старик, в котором Орди узнал одного из носов-крючком, поднял руку.

Над столом несмело выросла ещё одна: проголосовал тот самый «медведь в костюме», потом ещё и ещё… Орди считал голоса с внутренним ликованием: итого за суд проголосовали шестьдесят три человека из ста.

— Какая прелесть, — подал голос Вильфранд. — Вы не забыли, что я всё ещё тут?

— Конечно, нет, — ответил Ординари.

Регент усмехнулся:

— Это фарс. Я не желаю принимать в нём никакого участия. Безусловно, вы все молодцы, все показали, кто в доме хозяин. Но не зарывайтесь и не забывайте, что у действий бывают последствия. Я готов — и, надеюсь, вы понимаете, насколько это большая милость с моей стороны, — дать вам первый и последний шанс одуматься. Повторяю: первый и последний. Вернёмся к тому, для чего мы здесь все собрались. Забудем о временном помешательстве. И занесём уже в протокол, что новым регентом Брунегена был избран верховный судья Вариус.

Уверенность Вильфранда производила гипнотическое впечатление. Сейчас он попал в ловушку, запутавшись в собственных интригах, но вёл себя так, словно за окнами ждала его приказов целая армия.

— Никакого фарса, всё серьёзно. Ваша честь! — Орди повернулся к толстяку. — Что нам понадобится для справедливого и беспристрастного суда?

— О, да перестаньте, Ординари, — отмахнулся судья. — Мы не дети и всё понимаем. Ради такого дела я готов на ускоренный порядок рассмотрения. Никто из присутствующих, я уверен, и не пикнет о том, что что-то пошло не так. Это будет наш небольшой секрет. Поэтому давайте просто приговорим подлеца к обезглавливанию и дело с концом. Где я должен поставить подпись?

— Вот именно, — встрял в разговор нос-крючком. — Не вижу смысла тратить время.

— Нет-нет-нет! — запротестовал молодой человек. — В этом весь смысл. Дамы и господа, мы все в этом зале стали жертвами беззакония. А с беззаконием стоит бороться лишь одним оружием — справедливостью.

— Вы либо хитрец, либо идеалист, — всплеснул руками нос-крючком. — И будет жаль, если окажется, что второе. К чему это всё? Да, мы стали жертвами беззакония, ну так давайте накажем его без всякой волокиты. Разве вы не этого хотите?

Молодой человек покачал головой.

— Нет. Я хочу справедливости. Я хочу соблюдения правил. Я хочу, чтобы Брунеген вступил в новую эпоху, когда закон перестанет применяться избирательно. Нельзя добиваться добра, совершая зло.

Пауза. Все уставились на Орди так, будто он превратился в какое-то редкое животное.

— Всё-таки идеалист, — вздохнул нос-крючком.

Люди зашумели.

— Господа, господа, прошу вас! — встрял верховный судья. — В этом есть определённый смысл!

— Конечно же, для тебя он есть, — язвительно заметили откуда-то издалека. — Ты бы кого угодно поддержал, лишь бы в Замок не ехать.

Судья вопросительно взглянул на Орди.

— Вы все как-то очень быстро забылись, — юноша скривился: сидящие за столом люди были ему глубоко отвратительны. Перемена настолько всех поразила, что в зале вновь установилась мёртвая тишина. — Ещё несколько минут назад вы тряслись от страха перед ним, — Орди указал на Вильфранда. — У всех тут есть тёмные делишки, и я знаю, что вы думаете. Вы считаете, что закон придуман для простолюдинов, нищих и недотёп, которым не повезло встать на пути сильных мира сего. Но совсем недавно вы все не могли пошевелиться и даже вдохнуть без приказа. Всё, чего я прошу, всё, чего я добиваюсь, — это позволить закону делать своё дело. Но до тех пор, пока вы сами будете препятствовать справедливости, не удивляйтесь, что несправедливо будут поступать с вами. Всегда найдётся кто-то сильнее, кто-то, перед кем придётся стоять навытяжку, потеть и понимать, что он может сделать с вами всё, что ему вздумается, — и никто не поможет.

Установилась пауза. Делегаты смотрели куда угодно, только не на Орди.