Рыцарь решает чужие проблемы

– Слов нет. Но будь уверен передачки в тюрьму носить не буду. Мы еще не настолько близки. Зато можешь верить: дождаться дождусь. Они хоть назвали причину твоей активности?

– Видишь ли, я хотел завладеть Рахной и для этого все подстроил. И да… Рахна! Рахна!

– Чего тебе? – раздалось с потолка. Рахна, как всегда, забралась наверх и предавалась приятной неге. Так она могла сидеть довольно долго, а мы и не беспокоили ее.

– Ты знаешь, что ты теперь не просто редкий конструкт? Ты уникальный, редкий конструкт, которого я нагло прибрал к рукам у Хряковых. И если меня арестуют, то тебя передадут Хряковым.

– Идут лесом. Ты меня так привязал, что я теперь навеки твоя. И вполне вероятно, ты мой – кольца эту связь только усилили, так что повторюсь: идут лесом.

– Отрадно слышать, но ничего не поменялось – я под домашним арестом. Так что, милая Рахна Стелла, вам гулять с Бером, Потапычем и Хомой. Я сильно извиняюсь, но все претензии к председателю комиссии.

– Там сегодня все ох… охр… офигели в общем? Тут к нам вечером дружная компания придет. Скорее всего, оправдываться будет. Чуть раньше дядя твой придет – он там немного поругался, так что придет слегка возбужденный. И, скорее всего, злой.

Несмотря на такие новости, настроение у меня было довольно приподнятым. Я бы даже сказал, что настроение было хорошее. И, если честно я не знал почему.

Самое интересное, что первыми к нам в гости пришла Сабина. Как оказалось, её где-то встретила Победина, и теперь она несколько отходила от услышанных новостей. Теперь на её привлекательном лице отражалась активная работа. Сидела она так достаточно долго и не могла корректно сформулировать то, что пришло ей после долгих размышлений. К тому времени к нам уже пришла Дарья, а также Мила впустила отца и дядю, а Сабина все так же сидела и о чем-то размышляла.

– Блин, прости Дарья, но все остальное, еще непристойней, — наконец высказалась она.

– Ничего, ничего барышня, мой брат, по рассказам, выражался еще более крепко и ёмко, так что мы вас прощаем, — за Победину отозвался Прохор Мышкин.

– Алексей, тебя кто-то хочет оставить в Новосибирске, а вот почему я не понимаю абсолютно. Зачем кому-то нужен абсолютно ничем не примечательный студент? Ладно, если бы тебя хотели посадить, но само дело сделано так, что ты бы просто остался в городе. Ничего не понимаю. От слова совсем. Как будто на тебя готовится нападение и тебя хотят оставить в городе для того чтобы не смог сбежать. Или, наоборот, тебя хотят оставить в городе, чтобы ты не смог помочь кому-то. Как я уже говорила, я ничего не понимаю. Уж извини, Алексей, ты не настолько силен, что бы помогать. И не настолько важен, что бы тебя убивать.

– Девушка, вы довольно точно для своих лет описали ситуацию. Есть еще один факт: вы берете в расчет только Алексея, а тут, на мой взгляд, есть еще и Академия. Вспомните, какой договор заключил Алексей с Академией? Магический. Алексей, а он исполнен?

– Ну как бы да, Академия помогла мне с Рахной, с горем пополам обеспечивает мою безопасность на территории академии, ну… – задумался я

– А вот отсюда поподробней, — Мышкин сделал стойку.

– Мне были обещаны два артефакта от академии и помощь в обучении.

– И, как понимаю, про них все забыли? — обрадованно заключил Мышкин. – И вот по этому стихии смогут посчитать, что твой контракт с академией не выполнен. Они будут мстить.

На словах о мести стихий Дарью аж передернуло. Заметив, что мы смотрим на нее, она призналась.

– Я просто вспомнила то буйство одной стихии когда … Давайте не будем об этом.

Страх Побединой остудил нас, разговор сразу затих. Каждый из нас погрузился в воспоминания. Я не знаю, о чем вспоминали Мышкины, но я вспоминал собственное испытание. Переживания Дарьи передались и мне. Я тогда мог лишиться части себя. И пускай у меня пока нет доступа к магии земли, я верю, что для меня все закончится хорошо.

– Мы рядом-с, Она ждет-с. Я расту. Мать наблюдает за тобой, она поможет, — раздалось вдруг в тихой комнате, и все посмотрели на меня, будто бы я мог говорить красивым, низким, женским голосом, обертоны которого походили на перекатывание камней в реке.

– Что это было? – вырвалось у меня. – И почему вы все смотрите на меня? Если что – я этого не говорил!

– Да? А вот мне женский голос послышался от тебя. И с кем ты уже моей дочке изменяешь? – то ли в шутку, то ли всерьез начал Прохор Мышкин.

– Папа! — возмущенный крик Милы несколько разрядил обстановку.

Вдруг раздался бесконечный стук в дверь. Так мог стучать только человек, которому закрытая дверь стала непреодолимой преградой, и он знал, что на его стук может прейти помощь.

Стоило мне открыть дверь, как в комнату ворвался профессор Шанич:

– Как он, она выглядит? Где он или все же она? Вообще он или она, как все прошло? — со скоростью пулемета выпалил он, кажется, бессвязные вопросы.

– Глеб Самуилович, ты что такой взбудораженный? - спросил у Шанича Мышкин.

– Да мы с Кузнецовым шли к вам на поклон, и вдруг я чувствую, как отсюда идет мощный отголосок силы земли. Мне очень интересно, что тут произошло?