Рыцарь Родриго и его оруженосец

В надежде, что прибывшие кукольники смогут исцелить впавшего в хандру короля, собравшиеся во дворе слуги аплодировали въезжающему вагончику. И таким образом мама Дик, папа Дик, Сократ и Родриго Грубиан въехали в королевский замок сквозь ряды аплодирующих людей, и это ввергло Родриго Грубиана в такой ужас, что он вобрал голову в плечи. Он не привык к такому вниманию. Кроме того, втайне он всё ещё ждал ареста.

Однако прошло уже много времени, а Родриго Грубиан так и не был изобличён как рыцарь-разбойник. Улучив минутку, он даже освободился от остальных своих доспехов, и теперь на нём была лишь длинная, посеревшая от многих стирок нижняя рубаха, которой он стеснялся. Однако исподнее и страх разоблачения были ещё не самой большой его проблемой.

Родриго Грубиан страдал боязнью выхода на сцену. Ибо папа Дик распорядился, чтобы и рыцарь-разбойник тоже поработал кукловодом в самом весёлом из всех кукольных спектаклей. Сам папа Дик хотел сыграть уличного певца, а в паузах между своими никудышными куплетами намеревался водить марионетку чёрного как ночь дракона. Мама Дик должна была дёргать за ниточки шута горохового, а на Родриго Грубиана возложили ответственность за целый отряд рыцарей.

И теперь Родриго Грубиан сидел за сценой и репетировал, держа между колен этот самый отряд. Он тянул за ниточки, и по его велению какой-нибудь рыцарь поднимал ногу или кивал большой головой, вырезанной из липы. Всё получалось очень хорошо, но у Родриго Грубиана всё равно выступал пот на лбу. С одной стороны, ему казалось, что исполняется тайное желание всей его жизни – желание, которое он скрывал в такой глубине, что даже сам не знал о нём, пока не увидел марионеток папы Дика в кукольном вагончике. С другой стороны, он страшно боялся провала. Время от времени он косился в сторону сцены и тяжело вздыхал.

Декорации кукольного театра уже были почти все установлены. «Проказбург» – так Дики называли свои фанерные кулисы, состоящие из двух намалёванных башен и занавески, натянутой между ними. Родриго Грубиану они нравились чрезвычайно.

Он умело дёргал за третью ниточку, после чего кукла рыцаря замахивалась дубинкой, которую мама Дик надёжно прикрепила к руке куклы. На сцене этот взмах дубинки был одним из самых важных движений, потому что в конце спектакля отряд рыцарей должен был изгнать марионетку дракона из сокровищницы Проказбурга. Дракон из пьесы хотел похитить сокровища, а шут гороховый и рыцарь должны были помешать ему. Поскольку папа Дик извлекал из старинной книги историй только самые простые и грубые, эта пьеса тоже не отличалась изобретательностью и, к сожалению, не была такой уж весёлой.

– Хорошо! Очень хорошо! Из тебя выйдет толк, разбойник! – хрипел Сократ, глядя, как умело Родриго Грубиан заставляет марионетку размахивать дубинкой.

Попугай сидел на штативе для марионеток из кукольного вагончика, установленном за сценой. Он вцепился когтями в перекладину штатива между чёрными как ночь драконом и чародеем.

– Спасибо, Сократ, – робко сказал Родриго Грубиан. – Мне только удивительно, почему у рыцаря в руках дубинка, а не меч.

– Может, он просто забыл меч дома, – проскрипел Сократ. – Такое ведь случается, не так ли?

Родриго Грубиан пристыженно потупился и снова принялся репетировать взмах марионеточной дубинки. У него получалось всё лучше и лучше, хотя он сам не решался это признать.

– Кроме того, – сказал Сократ, – дубинки смешны, а мечи не особо. Бог знает отчего это так. Во всяком случае, не нам это изменять. Пьеса и без нас достаточно слабенькая. Я сожру собственный хвост, если Эфраим Эмануэль Дик сможет рассмешить короля.

Родриго Грубиан опустил марионетку. Он рад был бы сыграть меланхолическому королю более весёлую пьесу, но времени шлифовать историю уже не было. Представление должно было начаться через несколько минут, и Родриго Грубиану было дурно от волнения. Но тут ничем не поможешь. Они должны были отработать спектакль и затем вернуться к своему главному делу – поиску Малыша.

– А что будет, – внезапно обратился Родриго Грубиан к Сократу, – если я на сцене ошибусь?

Он пока не мог думать ни о чём другом, и, если вам хоть раз приходилось испытывать волнение перед выходом на сцену, вы его поймёте.

– О, не беспокойся, разбойник, – прохрипел Сократ, рассеянно глядя на марионетку дракона подле себя. Она была размерами как раз с него. – Пьеса Эфраима Эмануэля Дика станет только лучше, если в ней что-то пойдёт не по плану. Любая ошибка сделает её веселее, поверь мне. – Попугай смиренно вздохнул и клюнул марионетку дракона. – И всё равно никогда не бывает так, как я себе это представлял, – просипел он. – Вспомни хотя бы о наших жалких попытках предвидеть собственную историю. Сегодня утром я всерьёз ожидал, что в ней объявится дракон. Настоящий дракон, понимаешь, разбойник? Тот, который изрыгает пламя и серный дым. И что?

Сократ опять качнул клювом марионетку дракона. Да он бы скорее сожрал свой хвост, чем рассчитывал на появление настоящего дракона.