Рыцарь Рыжик

Но бабули возле школы не было. Рыжик заволновался — ещё неизвестно, кто за кем приглядывает, бабуля за ним или он за бабулей, — и полез за телефоном. Телефон лопался от сообщений. Первое было как раз от бабушки (свой телефон она всегда носила завёрнутым в узелок и кое-как навострилась набирать текст одним пальцем): «бабаклазаболзаберетверчка».

— Бабаклазабол?! Это лекарство, что ли… За какой такой берет… И почему сверчка за берет?! — почесал Рыжик затылок и тут же сообразил: заболела баба Клава, соседка по лестничной клетке и бабулина лучшая подружка. Баба Клава была совсем одинокой старушкой, и, видимо, её никак нельзя было оставить сегодня одну.

Поэтому забрать его должна была Верочка, то есть мама.

Но от мамы тоже пришло сообщение: «Вернусь поздно.

После работы йога и парикмахерская — успокаиваю нервы. Пожалуйста, позвони папе. Сегодня переночуешь у него, он будет рад».

— Хорошенькое дело, совсем забыли про ребёнка, — сердито пробубнил Рыжик, но честно набрал папин номер. Телефон, конечно, не отвечал — вечером в пятницу папа усердно посещал спортзал, чтобы сбросить ещё пять килограммов, но маме об этом пока было велено не говорить. Конечно, он мог бы и сам добраться до дома, не такой уж маленький… Конечно, можно было перезвонить папе попозже… Но…

Вместо этого Рыжик попятился к школьным дверям, ноги сами несли его назад. Перед глазами маячил белый шёлковый бантик. Так он прошмыгнул мимо охранника, дяди Николая.

— Пенал забыл! — и бегом помчался на второй этаж. А там забился в шкафчик со швабрами и замер, изо всех сил изображая швабру. Осталось всего лишь простоять так до самого позднего вечера, когда все учителя разойдутся по домам, а дядя Николай съест пару сосисок из микроволновки, сделает обход и завалится спать.

Поначалу стоять было не так уж сложно. Но только поначалу. Пока не затекли ноги, не заломило спину и не зачесалось в носу. Телефон тем временем показывал, что прошло не больше десяти минут. В узком шкафу негде было даже присесть, да что присесть — дышать было нечем. Пакостно пахли старые половые тряпки. «Глупость затеял. Влетит. От всех разом влетит», — подумал Рыжик на двадцатой минуте, впадая в дремоту. От духоты его повело куда-то: померещилась сперва Мила в белом платье, потом двоечник Лопаткин, поедающий клубнику из фонтана, потом кот…

Бррр! Какой кот? Рыжик открыл глаза — в шкафу была кромешная тьма. Он осторожно высунул нос в щёлочку: на этаже больше не горело ни одной лампы. Тусклый свет пробивался из окон.

По коридору, мягко ступая, шёл кот.

— Пора, — промурлыкал кот, сверкнул стёклами очков и исчез за углом. По всей видимости, кот был учёный. Не дикий какой-нибудь. Таких котов, даже если они говорящие, бояться не стоит, тем более рыцарю Трёхногого стола. Они в каждой второй сказке нынче встречаются.

— Пора так пора, — вздохнул Рыжик и, оставив в шкафчике портфель, на цыпочках отправился в сторону учительской. Конечно, она тоже была заботливо заперта.

— Вот те раз! И кабинет на замке, и ключик, и я тут теперь, как в клетке, — незадачливый рыцарь почесал затылок.

— И всё из-за какой-то девчонки! — раздался приятный бархатный голос из-под потолка.

— Не из-за какой-то, а из-за очень красивой, — поправил Рыжик и только потом разглядел собеседника. С портрета на него глядел Александр Сергеевич Пушкин, собственной персоной.

— Ах, мой юный друг! Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. И тем её вернее губим средь обольстительных сетей… Ещё не проходили ведь? — изрёк Пушкин, задумчиво разглядывая свои ногти.

— Нет, — Рыжик помотал головой. — Мы пока проходим про кота. Это ваш, кстати, тут бегает?

— Тут много кто ночами бегает, будьте начеку. Вот уже и попали в переделку. А выручать кто будет? Опять Пушкин?

— Опять Пушкин, — Рыжик потупился. — Александр Сергеевич, вы простите, что я до конца не выучил вот то красивое, про осень… Но без вас совсем никуда!

Пушкин отвернулся куда-то вглубь картины и звонко прокричал:

— Николай Васильевич, дружочек, будьте любезны! Вы, Гоголь, вы! Крикните там Льву Николаевичу, чтобы он ключ из учительской передал! От двадцать второго кабинета!

— Ничего себе у вас межкартинная связь! — ахнул Рыжик.

— Хорошо, когда в школе ценят классиков, — подмигнул Пушкин. — Это нам повезло, что Толстого временно в учительской повесили: в кабинете литературы перестановка, места на всех не хватило. А так мы всегда вместе держимся.

— А выход на кабинет биологии есть? — поинтересовался Рыжик. — Чтобы сразу раз — руку протянул и…

— Кабинет биологии — дело тёмное, никакой поэзии, — покачал Пушкин кудрявой головой. — Будьте очень-очень осторожны, мой юный друг. Держите ключ. А стишок-то выучите.

Рыжик бережно взял ключ из рук классика.

— Не обещаю! Но спасибо огромное! Ух ты! Я с самим Пушкиным поговорил! — И он рванул к двадцать второму кабинету, позабыв про всякую осторожность. Хорошо, что дядя Николай на посту поужинал плотно и спал крепко.

— А кто видел, что ты с ним говорил? — проворчал Пушкин. — Не было ничего. Чистый вымысел. Сказочка.