Рыцарь с железным клювом

Володя закусил нижнюю губу. Он, казалось, на что-то хотел решиться. Молчал минуты три, а Кошмарик поплевывал в это время в воду, совершенно довольный тем, что произвел на "лагерника" сильное впечатление, - он все видел! Но вот заговорил Володя:

- Значит, есть у тебя лодка?

- Ну есть, а что? Весельная пока, но через месяц я катер покупаю с двумя двадцатисильными моторами. Уж погоняю по озеру! Хозяином здесь буду! А зачем тебе лодка-то?

- Давай с тобой на остров сплаваем, посмотрим, походим там! - выпалил Володя. Ему так сильно захотелось перебороть свой страх, подняться над ним, покорить боязнь, вызванную рассказом Леньки. Но Кошмарик вскочил на ноги, стал быстро-быстро крутить пальцем возле виска.

- Ты что?! Ты что?! - затарахтел испуганно и быстро. - Совсем опупел, что ли?! Съел чего за завтраком несвежее?! На остров я с тобою поплыву! Ты, парень, я вижу, смелого из себя корчишь, ну а я другой. Мне моя жизнь молодая дорога. Она, может, ещё и государству пригодится!

- Давай сплаваем, - не унимался Володя. - Мы осторожно, мы палками вначале дорогу пощупаем - не сцапают нас ловушки!

Но Кошмарик был непреклонен.

- Все, замолкни, "лагерник"! - приказал он. - Никуда с тобой не поплывем, хотя... - И Кошмарик вдруг замялся отчего-то и даже скис, сделавшись унылым и каким-то озабоченным.

- Ну, чего ты? - спросил Володя, видя замешательство Леньки.

- Знаешь, - как-то нараспев, по-девчоночьи задумчиво сказал Кошмарик, - оно-то вроде бы и есть польза на остров сплавать. Есть, есть прок...

- Ну, какой же, говори, - с нетерпением настаивал Володя.

- Да не гони ты, расскажу. - И снова замолчал Кошмарик, точно раздумывал, стоит ли открываться Володе, - тон выдерживал. - Вон, видишь, самолета кусок стоит, штурмовика. - И показал рукою в сторону фюзеляжа, укрепленного на постаменте.

- Да, вижу, - подтвердил Володя. - А что это за штурмовик?

- Штурмовик героя Петушкова, сбитого в бою воздушном, как говорят, в конце войны, когда финнов да фашистов отсюда гнали. Так вот этот Петушков один напал на транспорты фашистские, летевшие с какими-то ценностями большими. Колонну эту десять истребителей немецких прикрывали. Петушков два истребителя подбил и транспорт, но сам подбитым оказался и упал на берег. Самолет его лет десять назад отыскали, летчика похоронили, а фюзеляж как памятник оставили. Теперь у "лагерных" линейки рядом с ним проходят. Клянутся быть во всем похожими на героя Петушкова. Ты тоже клялся?

- Нет, - мотнул головой Володя, - не клялся. Я, когда другие клялись, в изоляторе лежал, с рукой...

А Кошмарик продолжал рассказ:

- Ну так вот, куда немецкие истребители упали, я не знаю, а что до транспорта, то старый финн видал, что свалился он как раз на остров. Еще болтали, что не сгорел он, а наполовину ушел в песок, а в самолете этом немало всякой интересной всячины...

После этих слов оба притихли. Кошмарик снова опустился на камень и что-то насвистывал, бросая в воду камешки. У Володи мысли сменяли одна другую со скоростью кино. Он видел, что Кошмарик почти согласен и дает ему повод уговорить себя, и отказываться теперь, когда его предложение почти принято, было уже невозможно. Да, вероятно, приглашая Леньку на остров, Володя в глубине души ждал решительного отказа. В этом случае он как бы успокаивал свою совесть: я хотел туда поехать, ничего не боялся, но испугался тот, кто имеет лодку, а, значит, я смелее его. Но теперь, сняв свое предложение, в положении труса мог бы оказаться сам Володя. Он стал бы презирать себя, не откликнувшись на призыв Кошмарика, пусть даже сделанный так осторожно, одним лишь намеком.

- Давай, давай, поплывем! - настаивал Володя. - Да какие там мертвецы? Что за ловушки? Да сгнили там уже давно твои ловушки! Давай самолет посмотрим... - Он произнес свою длинную, горячую фразу и тут же осекся: вспомнилось вдруг и совсем некстати предупреждение следователя-толстяка, просившего не уходить за пределы лагеря. Вспомнил и двух сбежавших из зоны заключенных, убийц, имевших автомат, безжалостных, должно быть, и кровожадных, и настроение, как ртуть термометра, вынесенного из дома на мороз, быстренько упало.

Неизвестно, заметил ли это Кошмарик, или же у него были собственные доводы, но он решительно сказал:

- Нет, Вовчик, на остров мы с тобою не попремся! Я той гудящей жути больше слышать не хочу! Давай-ка мы с тобою в дот финский слазаем, там поковыряем.

Володя с облегчением вздохнул, хотя постарался сделать это как можно незаметней, и огорченным голосом спросил:

- А что за финский дот? Что мы там будем ковырять?

Кошмарик усмехнулся полупрезрительно, дивясь Володиному недоумию:

- Ну ты даешь! Не знаешь разве, что здесь неподалеку линия Маннергейма проходила, которую солдаты наши когда-то штурмовали? Там дотов финских тьма-тьмущая. Все они, конечно, в развалинах, потому что артиллеристы наши их с прямой наводки разбивали, но поковыряться там с толком можно. Навар хороший иногда выходит.

- Оружие, что ли? - навострил уши Володя, прекрасно сообразивший сразу, что можно разыскать под развалинами дота.