Рыцарь с железным клювом

- Невелика, да помог, - отвечал Мишка. - Во-первых, нужна им была лодка. Ведь они, из лагеря бежав, по льду на остров перешли, догадываясь, что как лед сойдет - а он скоро и сошел, - то след их затеряется. Тут они угадали верно. А вот обратно на берег перейти по воде им невозможно было. Здесь километра с полтора до любого берега, а один из них почти что плавать не умеет. Вот и отправили они меня за лодкой вплавь, я им ночью и пригнал свою...

Кошмарик усмехнулся:

- Удивляюсь я, как это зэки тебя на берег отпустили! Ведь ты же мог не за лодкой отправиться, а прямо к участковому. А то и по телефончику просто - бряк-бряк, приезжайте, забирайте. Логично?

- Дурак ты еще, Ленька, - серьезно сказал Мишка. - Набитый дурак и жизни не знаешь. Разве мог я их предать после того, как они меня из проруби вытащили да выходили потом? Отпустили и даже слова честного не взяли. Сказали, правда... что, если настучу, то и на том свете разыщут.

- Вот-вот! - весело сказал Кошмарик. - С этого бы и начинал, а то спасителей предавать, и все такое прочее!..

- А ты как думал? - снова вздохнул Мишка. - Мне жизнь дорога еще, к тому же мать у меня, ей в старости поддержка нужна...

- Значит, знала она обо всем? - спросил Ленька. - Видела тебя живым?

- А как же! Я по ночам частенько к ней ездил. Для корешей одежды навозил, а то ведь у них одни ватники зэковские были. Харч тоже... Они здесь, правда, не голодовали: рыбку кой-какую ловили, лося молодого бацнули - сожрали.

- Так это мы лосиный скелет видели? Здесь, в лесу... - припомнил Володя то, как наткнулись они позавчера на обглоданные кости.

- Наверно, - кивнул Мишка. - В общем, корешей этих я отблагодарить сумел. Пусть катятся. Завтра отваливают они совсем отсюда. Посидели, говорят, и буде - не век же сидеть. Думают, что за два с лишним месяца бросили уж их искать. А у меня совесть чиста: зэк - он ведь тоже человек и человеческого обращения заслуживает. Я уж сдружился с ними - отличные ребята, сердечные. Нож мне подарили с наборной ручкой. Даже расставаться жаль...

Кошмарик понимающе покачал головой, но вопрос снова был у него наготове:

- А вот что мне теперь скажи - зачем ты нас в лес увел, для чего высматривал, чем мы занимаемся? Что, по земляку соскучился? Историю своей дружбы с зэками рассказать хотел?

Мишка зло затоптал окурок.

- Дундук же ты, Кошмарик! Плевать мне на то, что вы там в овраге делали! Я, можно сказать, уберечь тебя хотел... от беды. Вы, милые мои, неподалеку от землянки нашей возились, и кореши мои возню вашу учуяли, хотели было сами пойти да разобраться. Сам додуматься можешь, если масло в голове не кончилось, как бы они с вами разбираться стали: хлопнули бы - и порядок. Им терять нечего. Только я сказал им, что сам пойду да посмотрю, кто там шурует. Подполз и вижу, что это ты, Кошмарик, в яму по уши залез и лопатой машешь, как на Днепрогэсе вроде тебя придурки махали. Хотел было подойти, да ты меня увидел и побежал. За утопленника, что ли, принял? - И Мишка хохотнул, а потом добавил лукаво как-то: - Уж не самолет ли немецкий там раскапывал, скажи?

- А хоть бы и самолет? - исподлобья глядя на Мишку, сказал Ленька. Тебе что за дело? Или ты тоже вокруг него ходишь?

Поганкин беззвучно рассмеялся, широко раскрыв рот и показал свои гнилые зубы:

- Какой там самолет, дундук с клопами! Врали все про самолет - нет на острове никакого самолета, а в овраге всякий ржавый хлам закопан, который из воинских частей соседних сюда свозили!

Кошмарик, Володя видел, был буквально сражен этим сообщением Мишки. Его остренький носик задергался, глаза с белесыми ресницами по-лисьи заблестели, и Ленька почти что прокричал:

- Да не бреши ты, Поганка! Сам, поди, ковыряешь самолет, вот и хочешь, чтоб конкурентов не было! Зэков каких-то придумал, которые из проруби тебя тащили! Умора! Станут зэки рисковать, чтоб того из воды вытащить, кто их заложить может! Не верю я тебе, Поганка гнилая!

И Кошмарик, так хотевший разбогатеть, найдя сокровища фашистского транспорта, и так обиженный сейчас своим предполагаемым конкурентом, приподнял лопату, угрожая ею Мишке. Но Поганкина не так-то просто было напугать - он хоть и отскочил назад, но смотрел на Леньку смело. Улыбаясь, сказал:

- А я тебе добра желал, Кошмарик! Ладно, хватит баловать! Мотай отсюда поскорей, пока на самом деле кореша не услыхали до разбираться не пришли. Я затем тебя и позвал. Ей-Богу, не балуй с огнем, Ленька. И ещё тебе скажу: сейчас катай на берег, а послезавтра, если хочешь, приезжай - здесь никого не будет. Ковыряйся в "самолете" до опупения. Ну, баста, кореши, пошел я, а то мои ребята хватятся, пойдут искать. А увидят вас - так "мама" крикнуть не успеешь.

Мишка повернулся уже, чтобы идти, но вдруг снова обратился к Леньке, но теперь заискивающим, мягким тоном:

- Слушай, дай мне ещё табачку. Так курить охота!

Ленька с угрюмым видом протянул пачку, успев их прорекламировать:

- "Ротманс", настоящие, - забыв, наверное, что ещё недавно именовал сигареты "Данхилом".

Мишка вытащил из пачки три штуки и, уже удаляясь, словно в благодарность, посоветовал: