Рыцарь справедливости. Синдром двуглавых

– Лева, а ты не будешь возражать, если я потихоньку включу музон? Прямо ти-и-хо-тихо? А то ощущение такое, что мы – то ли в читальном зале библиотеки, где шуметь нельзя, то ли в морге, где вообще шуметь некому. А?

Смеясь, Гуров махнул рукой.

– Валяй!

Издав удовлетворенное «Угу-у-у…» и, расплываясь в умиротворенно-задумчивой улыбке, Крячко начал изучать «поминальник» гостей Семигоровых под лирическую мелодию «Одинокого пастуха» в исполнении Джеймса Ласта. А Лев с головой ушел в изучение научной и общественной деятельности академика Семигорова. Прочитав общий обзор «досье», он узнал о том, что, еще будучи студентом столичного университета, Святослав Семигоров написал свою первую, без преувеличения, научную работу, которую озаглавил «Обменные процессы в цитоплазме простейших». В этой книге он изложил результаты своих экспериментов с инфузориями и амебами, которые проводил во время каникул. Эта работа наделала немало шума в научных кругах. Кто-то ее критиковал, кто-то ею восхищался. Позже стало известно, что один из западных биологов, переведя книгу на английский, издал ее под другим заголовком да еще и под своим именем.

Поскольку в те годы, когда учился Святослав, в советской науке все еще бушевала лысенковщина, которая в отношении генетиков вела настоящий, если так выразиться, геноцид, будущему академику приходилось маскировать свои «крамольные» взгляды на генетику всевозможными иносказаниями. Но однажды церберы от высшего образования узрели «буржуазный душок» в его работах, и Семигоров едва не вылетел из вуза. Спасло его лишь заступничество ректората и целой группы профессоров.

И только когда все запреты были сняты, Святослав смог в самой полной мере проявить свои задатки будущего гения. Его работы в научных журналах публиковались и в Союзе, и за рубежом. Семигорова не раз приглашали на научные конференции мирового уровня, но он участвовать в них не мог, поскольку был «невыездным». Свободно владея чуть ли не десятком языков (а бегло мог общаться еще на десятке с лишним), Святослав читал как труды зарубежных ученых, так и «забугорную» научную периодику. И это очень напрягало некоторых «блюстителей идейности» в науке. Они были уверены в том, что Семигоров только и мечтает смыться в чужедальние края. И лишь уже в конце семидесятых его наконец-то начали выпускать за рубеж.

Впрочем, в чем-то «блюстители» оказались правы – во время первой же поездки Святослава во Францию на международную конференцию генетиков, он стал объектом самого пристального внимания западных спецслужб. Еще довольно молодому, невероятно талантливому и даже внешне эффектному ученому просто не давали проходу. На каждом шагу ему устраивали «медовые ловушки», подсылая к Семигорову, то смазливеньких журналисточек, уговаривавших его на «приватное» интервью, то неких околонаучных дамочек, то якобы «звезд гламура»… Но Святослав, который к той поре был уже женат и у него уже росли двое сыновей, в этом отношении оказался настоящий кремень. Он спокойно игнорировал подкаты дамочек.

Игнорировал он и попытки переманить его в «самую великую и прекрасную страну, цитадель безграничной свободы и демократии», где ему обещали самые высокие научные должности, титулы и звания (например, нобелевского лауреата). Но ни деньги, ни должности этого упертого молодого профессора не интересовали. И тогда спецслужба одной ближневосточной страны решила пойти другим путем.

К Семигорову, который только что вернулся в гостиницу с очередного пленарного заседания, постучались трое бородатых мужчин в длинных, черных одеждах и черных же, широкополых шляпах. Улыбаясь с грустинкой, бородачи поведали молодому ученому о том, что он на самом деле совсем не тот, за кого себя принимает. И они пришли открыть ему тайну его происхождения.

– Знаете ли вы, Святослав, что на самом деле вы принадлежите к древнему, великому и мудрому народу и вам по праву происхождения надлежит жить на земле предков… – многозначительно качая головой, изрек старший из визитеров.

– Хм… – Семигоров пожал плечами. – Да вообще-то я и сам знаю, что принадлежу к древнему, великому и мудрому народу, что от рождения и по сей день проживаю на земле своих предков.

– Нет-нет, Святослав, – все с той же грустью возразил старший. – Мы имеем в виду совсем другой народ и совсем другую землю – обетованную, населенную богом избранным народом, частью которого являетесь и вы.

– Граждане агитаторы, отстаньте, а? – теряя терпение, даже не попросил, а потребовал Семигоров. – Мне что, штаны снять и показать, что нет у меня никакого обрезания?

– Этот недостаток можно исправить легко и быстро! – с тихой радостью в голосе уведомили гости.

– Я вам самим сейчас сделаю такое радикальное обрезание, что потом пойдете петь в сикстинскую капеллу! – закипая, предупредил Святослав.

Визитеры, по достоинству оценив его сильные плечи и крепко сжавшиеся, угловатые кулаки, попятились. В этот момент в номер заглянул Эдуард Каширкин, биолог из Новосибирска, живший напротив.

– Святослав, у тебя все в порядке? – поинтересовался он.