Рыцарь Святого Гроба

Распорядившись, чтобы приходской кюре отпел обоих новопреставленных, епископ Жерар затребовал со двора свою повозку и, не возвращаясь в замок, немедленно убыл в Гренобль. Вслед за ним, фальшиво бормоча слова сочувствия и стараясь не смотреть друг другу в глаза, начали разъезжаться другие гости.

Распрощавшись с последним из приглашенных, новоиспеченный граф вернулся в замок и, кощунственно размышляя о том, что благодаря богатым охотничьим трофеям прерванный рождественский пир можно без лишних затрат превратить во вполне приличные поминки, стал наблюдать за тем, как слуги под руководством бледного как мел шателена освобождают длинный стол, готовя его для покойных. Восьмидесятилетний Бертран, бывший рыцарь ордена Храма, всю жизнь проведший в Святой Земле, по старческой немощи возвращенный в Бургундию и доживающий свои дни в одном из близлежащих цистерцианских монастырей, медленно подошел к Гаспару и в знак поддержки положил ему на плечо свою старческую, покрытую пятнами руку.

– Не печалься, юноша, – произнес тамплиер. – Поступки крестоносцев кажутся странными людям, живущим в богатой мирной стране, не ведая о том, что где-то за морем есть земли, полные сарацин, изо дня в день проливающих христианскую кровь. Раз такой рыцарь вызвал покойного графа на поединок, значит, он имел на это серьезные основания.

– Да, дядюшка, конечно, был не святой, – отозвался Гаспар, – а если уж говорить начистоту, руки у него по локоть в крови. Однако никто из нашего линьяжа[5] не бывал в Святой Земле ни пилигримом, ни крестоносцем – все рыцари рода Колиньи-ле-Неф честно принимали крест, но затем выкупали крестоносный обет. Ума не приложу, кому он мог так насолить в землях, лежащих по ту сторону моря? Скажите, сир Бертран, кто это все же, по-вашему, мог быть? Я ощущаю себя персонажем, причем отнюдь не положительным, какой-то странной рыцарской баллады.

– Не знаю, юноша, – ответил старик, – пути Господни неисповедимы, и каждому воздастся за его грехи. Графу Гуго еще повезло, что его ангел смерти явился в облике рыцаря и поразил его мечом. Намного страшнее, когда Всевышний насылает на грешника страшную болезнь. Такую, например, как проказа.

Все, кто слышали эти слова, со страхом перекрестились.

– Не знаю, кто он на самом деле, – помолчав, добавил старик-тамплиер, – но в Святой Земле этот герб, помимо членов королевской фамилии и личного эскадрона Иерусалимского короля, имеют право носить лишь рыцари Святого Гроба.

Книга первая

ПИЛИГРИМЫ

Равнозначное использование в уставах как слова peregrinus (богомольцы-пилигримы), так и crusesignatus (воины-крестоносцы) ясно говорит о том, что это были в основном люди мирных профессий, которые, однако, считали себя крестоносцами и воевали под знаменем своих братств.

Проф. Джонатан Райли-Смит. Крестоносные братства Латино-Иерусалимского королевства

Часть первая

НОЕВ КОВЧЕГ

Глава первая,

в которой рассказывается о том,

как мэтр Понше совершил непростительную ошибку

Священная Римская империя, Прованс,

город Марселлос, 1227 год от Р. X.,

вторник Светлой седмицы (12 апреля),

за три года до описанных выше событий

Понше из Арля, помощник капитана «Акилы» – самого большого нефа[6] из тех, что принадлежали гильдии судовладельцев Марселлоса, закончил завтрак. Он расплатился с дочерью хозяина, ущипнул на прощание ее пухлый, соблазнительный задик и под притворно-возмущенный визг направился в порт, где еще со вчерашнего дня полным ходом шла погрузка – неф готовился к отплытию в Святую Землю.