Рыцари былого и грядущего. Том II(СИ)

— Нет, совсем не так. Поставь-ка ты себя на место византийцев. В чём состояла «радостная весть», которую они получили с появлением Мухаммада? В Аравии завёлся некий человек, проповедующий монотеизм, уважительно относящийся к христианству и выступающий против идолопоклонства и язычества. Это, конечно, хорошо. Но этот человек говорит, что получает откровения от Бога, который руководит им напрямую, без посредников. При этом он утверждает, что является пророком не ниже Иисуса, и посылаемые ему откровения равны по достоинству Евангелию, а то и повыше, поскольку пророк, пришедший после Иисуса, должен возвестить более высокие истины. Человек, который ставит себя выше Христа — злейший враг христианства, и его доброжелательность к «людям Писания» гроша ломанного не стоит. К слову сказать, так же должны были воспринять Мухаммада и иудеи. Если новоявленный пророк считает себя равным Моисею — это страшное кощунство. Вот к каким выводам неизбежно должны были прийти христианские (равно — иудейские) богословы в том случае, если до них дошла самая точная и совершенно избежавшая искажений информация о содержании «исламского призыва».

— Как всё легко: появились люди, которые называют себя нашими друзьями, а мы покумекали и решили, что они — наши враги.

— Ну хорошо, чтобы тебе легче было «въехать» в характер ситуации, спроецируем её на современность. Скажем, ты — живущий в Москве православный богослов. И вот до тебя доходит известие, что где-то «во глубине Сибирских руд» появился некий «пророк», утверждающий, что получает «откровения от Бога», прямо-таки икрящийся любовью к христианству, но утверждающий при этом, что он равен Христу и пришёл для того, чтобы улучшить, усовершенствовать учение Христа. Что ты скажешь на сей счёт?

— Какой-то сумасшедший создал очередную секту.

— Во как! Сразу — сумасшедший. Отчего же так быстро испарилась доброжелательность к новоиспеченным друзьям, очень любящим христианство? И ты не упадёшь новоявленному «пророку» на грудь и не окропишь её слезами?

— Ну ладно, Дмитрий, сильно-то не глумись.

— Это ещё не сильно. Куда «сильнее» было твоё понимание византийских христиан, как злобных фанатиков, не пожелавших рыдать на груди Мухаммада. Значит, ты продолжаешь настаивать, что сибирский «продолжатель дела Христа» — именно сумасшедший?

— Ну, может быть, мошенник, создавший новую религию, просто чтобы денег заработать.

— Да. Лихо ты с «пророками» разбираешься. Христиане, бывшие современниками Мухаммада, отнеслись к новоявленному арабскому пророку куда мягче и деликатнее. Ты, случайно, не религиозный фанатик?

Андрей напряжённо засопел. Его поразила лёгкость, с которой Дмитрий загнал его в полный умственный тупик. Он понимал, конечно, что эта лёгкость связана с недостаточностью познаний в области сравнительного богословия. Это было обидно, но его на самом деле интересовала истина, а не победа в споре, так что собственную обиду было относительно легко проигнорировать.

Дмитрий выдержал паузу и продолжил:

— А как ты отнесёшься к «откровениям», которые сибирский (или арабский) пророк получает «от Бога»?

— Не поверю. Какое ещё «откровение» может быть после Христа?

— Вот! Это и есть главное. Значит, на месте византийских христиан, ты просто не поверил бы, что Коран — от Бога. Значит, новая религия — ничто. Её просто нет. Никак иначе христиане и не могли отнестись к новоявленному исламу, не смотря на все его реверансы в сторону христианства. Эти реверансы не могли вызвать у христиан ни доверия, ни радости в силу ещё одного очень простого обстоятельства: с одной стороны существует могучая христианская империя, охватившая полмира, а с другой стороны — арабский чудак и ничтожная горстка его приверженцев. Если слабый заискивает перед сильным, в этом нет ничего удивительного или внушающего к нему уважение.

— Но если «откровение» Мухаммада не от Бога, значит, оно от дьявола. Ведь третьего не дано.

— Это так. Но духовная реальность — штука тонкая, тут всё сложнее.

— Не тот ли это случай, когда недопустимо усложнять? Или Свет или тьма, или Истина или ложь, или Бог или дьявол.

— А человек?

— А причём тут человек?

— Разве человек не является субъектом духовной реальности? Не только объектом, но и субъектом?

— Поясни.

— В духовной сфере нельзя объявлять всё, не идущее от Бога, идущим от дьявола. Многое тут идёт от человека, а в человеке Свет и тьма, Истина и ложь переплетаются, порою, самым причудливым образом.

— Человек может быть обманщиком или не обманщиком, мошенником или не мошенником. Третье дано?

— Дано! В этом-то всё и дело. Давай разложим все возможные варианты происхождения откровения Мухаммада. Первое — откровение от Бога. Второе — Мухаммад бесноватый, которому диктовал дьявол. Третье — психический больной, шизофреник, страдающий раздвоением личности. Четвёртое — обманщик, который всё выдумал. В своё время я делал такой расклад и понял, что ни одно из этих объяснений не удовлетворяет меня в полной мере, в каждом я чувствовал фальшь.