Рыцари былого и грядущего. Том II(СИ)

Начало светать, теперь можно было рассмотреть «поле боя». Несколько погромщиков лежали неподвижно, другие сидели на земле и скулили. Появился отец Джеймс. Лицо его было невообразимо скорбным, но, кажется, даже сейчас на нём отражалась некая остаточная улыбка. Священник сказал, обратившись к Князеву:

— Им надо оказать медицинскую помощь.

— Да, конечно, — сухо обронил командор.

Перед Андреем всё текло как в кино. Он трогал руками сильно болевшее горло и смотрел, как три монахини перевязывают раненных, накладывают шины на сломанные руки, обрабатывают раны на головах Убитых оказалось трое и четверо раненных, которые не могли идти. Кто мог хотя бы ползти, давно уже воспользовались этой способностью. Побоище оказалось относительно бескровным. Они вшестером разогнали три десятка подонков. К Андрею подошёл Князев и, усмехнувшись, бросил:

— Кажется, из трёх трупов два — твои. Герой.

— Не люблю, когда меня душат сзади.

— Очень странно. Обычно это всем нравится.

Сиверцев чувствовал, что командор, хотя и недоволен, но не осуждает его, просто констатирует факт. Князев был по-деловому спокоен, дышал ровно. Во время боя он прикрывал окна, чтобы кому-нибудь из погромщиков не пришло в голову забраться в корпус и взять заложниц. Меча командор так и не обнажил, орудуя исключительно кулаком справа в челюсть.

К командору подошла молоденькая монахиня и по-деловому доложила:

— Господин, мы закончили оказание первой медицинской помощи.

— Очень хорошо, сестра. Из наших братьев кто-нибудь пострадал?

— Ничего серьёзного. Одному попали камнем в плечо — сильный ушиб, но кости целы. Другого ударили палкой по голове — мы перевязали. Колотых и резанных ран ни у кого нет.

— Тебе-то, Андрюха, не нужна помощь?

— Горло немного побаливает. Попью чайку с малинкой и всё пройдёт.

— Малинка? — растерялась монахиня. — Не знаю, что это такое, но дорогих лекарств у нас, к сожалению, нет.

Сиверцев и Князев добродушно улыбнулись, Андрей отвесил монахине почтительный полупоклон и заверил:

— Ничего, сестра, не волнуйтесь, пройдёт и без малинки. Ах, если бы вывидели, как у меня на родине это дорогущее лекарство растёт прямо в лесу на кустах.

Монахиня смутилась и опустила глаза. Командор по-русски одёрнул своего послушника: «Ты не очень-то расходись, благородный спаситель девиц».

Монахиня, продолжая смотреть в землю, снова обратилась к командору:

— Этим, господин, была перетянута рука того, кому отрубили кисть. Странная вещь, возьмите, может быть, для вас это важно, — девушка поклонилась и исчезла.

— Ах вот оно что, — Князев усмехнулся, — ведь этим тебя душили?

— Не знаю, возможно.

— На твою драгоценную жизнь покушался жрец богини Кали.

Командор показал Андрею «странную вещь». Это был очень узкий и длинный мешочек, на самое дно которого было насыпано что-то тяжёлое. Князев долго выковыривал содержимое, и наконец, на его ладони блеснуло нечто похожее на грязные осколки цветного стекла. Командор пояснил:

— Необработанные драгоценные камни. Это орудие ритуального убийства. Удобная штука. Сама захлёстывается на шее жертвы.

— Польщён таким вниманием жреца, ныне, впрочем, уже покойного.

— Ну да, — отвлечённо констатировал командор. Он тут же забыл про Сиверцева и подошёл к священнику и игуменье, которые стояли неподалёку.

Отец Джеймс сказал:

— Дмитрий, мы решили, что убитых и раненных вывезем на своём автобусе к большой дороге. Там, на обочине, их вскоре кто-нибудь обнаружит.

— Да, так и сделайте, — кивнул командор, потом скомандовал своим:

— Общее построение.

— Ну что, орлы, размялись? Настоящий бой впереди, но разминка прошла неплохо. Сработали грамотно, технично. Сейчас отдохните, а вечером пешим строем выступаем в сторону Города, ночью должны быть уже там.

— Монастырь оставим без защиты? Могут ещё раз напасть, — обеспокоенно обронил брат Жан.

— Вряд ли. Сейчас вся эта шушера стягивается у Городу. Там они готовят основное представление. И мы должны быть там. Всё. Отбой.

Тамплиеры пошли к школе. К командору подошёл Али:

— Господин, можно я возьму себе трофейную саблю? Очень плохая сабля, но хочу оставить на память.

— Да, возьми.

— А вы, господин, видели мой последний удар?

— Ты был неотразим, Али, — добродушно и устало обронил Князев, но, глянув на левое плечо юного шиита, замер в изумлённой растерянности.

Али был единственным, кто сегодня одел подаренный командором плащ. Тамплиеры решили не поганить плащи до основной схватки, а горячий юноша не утерпел, облачился. Плащ Али был без креста, и вот теперь на его левом плече явственно пламенел крест. Кровь врага брызнула на плащ мусульманина, самым явным и очевидным образом запечатлев его христианским символом.

— Али, сними плащ и внимательно рассмотри его, — восхищённо предложил командор.

Юноша, рассматривая крест, стоял, как громом поражённый:

— Что это значит, господин?

— А как ты думаешь? — Князев не мог сдержать широкой, радостной улыбки.

— Я теперь должен стать христианином? — растерянно прошептал юноша.

— Тебе решать. Однако, трудно усомниться в том, что сам Аллах даровал тебе крест в первом же бою.