Рыцари былого и грядущего. Том II

Группенфюрер взглянул на Зигфрида, юноша, кажется, тоже не очень понравился старику, Зигфриду даже показалось, что в глубине блёклых глаз промелькнул испуг. Впрочем, они не долго рассматривали друг друга. В зал ввели юного араба. Голый по пояс, с руками, связанными за спиной и заклеенным ртом, он бросал на всех умоляющие взгляды, но встречал только ехидные гаденькие улыбочки. Зигфрид был единственным, кто посмотрел на араба с сочувствием, хотя и не догадывался, зачем его сюда привели, и араб теперь смотрел только на Зигфрида, словно только они были живыми в этом царстве мертвецов. Всё это продолжалось не больше минуты, к Зигфриду подошёл гауптштурмфюрер и сказал:

– Сегодня мы принимаем тебя в наше братство. Ты получишь кинжал СС. Это новый кинжал. Он не станет настоящим оружием до тех пор, пока не отведает свежей крови. Прирежешь этого скота, – гауптштурмфюрер кивнул на араба. – Принесёшь кровавую жертву нашим нордическим богам. И все мы с удовольствием отведаем свежей крови на нашем празднике смерти. Вот чаша, в которую…

– Я не режу безоружных. И я плевал на ваших богов, – Зигфрид произнёс эти слова очень спокойно, без вызова и без нажима. Тихая радость коснулась его сердца, словно он увидел выход из могилы, где его заживо погребли.

– Что ты сказал? – скривился гауптштурмфюрер.

– Я не палач. И я не пью человеческую кровь.

– Ну тогда мы выпьем твою, – заявил гауптштурмфюрер едва ли не игриво.

– Я знаю. Но вам это не поможет. Вы мёртвые, и даже живая кровь не оживит вас, – Зигфрид говорил по-прежнему спокойно и вообще не думая. В его душе сами по себе рождались слова и чувства, которых там никогда не было. Ему вдруг очень захотелось вырваться из электрического полумрака подземелья и увидеть солнце. Солнце Правды. Он знал, что живым отсюда не выйдет, но он понял и то, что увидит солнце после смерти. И это будет Солнце живых. Это был хороший выход, даже самый лучший. Он совершенно не испытывал страха.

Между тем, гауптштурмфюрер подошёл к своему шефу и прошептал ему на ухо несколько фраз. Тот вяло кивнул, брезгливо скривившись. Зигфрид прямо и открыто посмотрел в глаза старика и теперь уже явственно увидел в них страх. В этот момент два эсэсовца резко заломили ему руки за спину. Зигфрид прошептал: «Бог, прости, что я не верил. Возьми меня к Себе».

Вдруг наверху послышались звуки выстрелов, выкрики, которых невозможно было разобрать, потом – треск ломающихся перегородок. Хватка, с которой Зигфриду заломили руки, ослабла. Он услышал глухую команду группенфюрера: «Все наверх, двое – останьтесь, прикончите этого выродка». Зигфрид понял, что это – про него. Воспользовавшись ослаблением хватки, он вывернулся и сразу же нанёс сильный удар в челюсть одному из эсэсовцев. Потом резко отскочил к стене и осмотрелся. Камрады выбегали наверх отражать чьё-то нападение, сбитый с ног его кулаком эсэсовец медленно поднимался, тогда Зигфрид нанёс сокрушительный удар ногой в живот второму из тех, кому велено было его прикончить. Остальные, не обращая внимания на эту маленькую схватку, уже выбежали – опасность извне была явно серьёзнее. Зигфрид подобрал с пола кинжал, обронённый одним из тех, кто нападал на него. Тот, пошатываясь, со сжатыми кулаками уже надвигался на Зигфрида, но тут же получил отключающий удар в солнечное сплетение. Всё-таки неплохо учили рукопашному бою в военно-спортивной группе Курта. Теперь в зале остались пятеро. Араб в суматохе отполз в угол, про него все забыли. Двое корчились на полу, Зигфрид стоял с кинжалом у стены, а группенфюрер остался в одиночестве. Старик не сошёл с места. Его глаза были прикрыты. Должно быть, молился своим нордическим богам. «Спасибо, Бог», – с искренним простодушием прошептал Зигфрид.

Звуки схватки приближались. Потом всё стихло. Вскоре в зал зашли три молодца в пустынном камуфляже. На их рукавах Зигфрид сразу увидел шевроны – красные кресты на белом поле и чёрная полоса сверху. Молодцы остановились у входа, оценивая ситуацию. Зигфрид, не теряя собранности, поглядывал то на них, то на группенфюрера. Последний, ни на кого не глядя, медленно достал из ножен кинжал и вдруг резким точным движением вонзил его себе в сердце. Он словно всю жизнь репетировал этот удар. Вот и пригодилось. Один из молодцов приблизился к Зигфриду и, широко улыбнувшись, весело спросил:

– Да ты, кажется, наш?

– А вы – с Богом?

– Конечно, – жизнерадостно заверил тамплиер.

– Значит, я – ваш, – деловито заключил Зигфрид.

***