Рыцари черешневого цветка

— Пошлая шавка, ничтожество, проклятый Малыш, куда ты затянул мой ботинок? Ну-ка, марш в будку, Малявка! Марш!

— Браво, Цомби! Браво! В следующий раз оборви ему всю шерсть, только хвост оставь…

Наперекор этой видимости, Тик сблизился с дедом Тимофте, даже больше — в глубине души он очень любил его. Парень пародировал его, имитировал его голос и кашель, постоянно свистел в пальцы, но кто, как не он, в определенный день каждую неделю незаметно приносил в будку сторожу апельсин, хорошенько завернутый в красную шелковистую бумагу? По счастливой случайности сорванец узнал, что старый сторож больше всего в мире любит апельсины и решил из шкуры вылезти, а всегда иметь при себе этот фрукт.

Итак, как видим, ни старик, ни малыш не решались выставлять напоказ любовь, какую каждый из них носил в души. Что было впервые в их жизни.

2

Мош Тимофте долго тряс звонок. Точнее, это был обычный колокольчик, который не звучал бы фальшиво даже в престольный праздник на расшатанной учениками, летучими мышами и собаками колокольне церкви святого Дмитрия, что стояла через дорогу от школы.

Для деда Тимофте звонить на перерыв — не просто обязанность или привычка, а настоящее наслаждение, и он для этого ни за что на свете не пользовался электрическими звонками, уже давно установленными в школе, их невыразительное однообразное жужжание не вызывало у старика никаких эмоций. Он лучше согласился бы пройти всеми коридорами лицея и звонить под дверью каждого класса, чем нажимать эту маленькую кнопку возле канцелярии, которая никогда не сможет передать волнения или песню, как это делал звонок в его руке. А были же еще и электрические часы, установленные точь-в-точь над той кнопкой, что очень бесило бы старика, если бы дед Тимофте принял этот новейший стиль подачи сигнала на перерыв. Ему казалось, что он попадет под контроль часов, он, под надзором которого вот уже пятьдесят лет безошибочно показывает время Великан на башне. Именно поэтому он даже не глянул на электрические часы, когда вторично начал трясти звонок.

Но если бы кто-то посмотрел на эти часы, то с удивлением увидел бы, что до перерыва остается еще почти пять минут. И поскольку это первый удлиненный перерыв в нынешнем году, то оригинальным языком деда Тимофте это означало, что до больших каникул остается несколько дней.

«Именно так!» — мысленно сам себе сказал старик, в третий и в последний раз начиная трясти колокольчик, переливчатый звон которого был словно усыпан нежными звуками.

После этого, повесив звонок на место, старик спустился длинными каменными ступенями, которые вели на школьный двор. На последней ступеньке он остановился, словно дежурный, возле бронзового льва и немного подождал. Встрепенулся на звук двери, которые отворились, глянул туда и проследил взглядом за фигурой, которая промелькнула на лестнице. Удовлетворенно улыбнувшись, дед Тимофте пошел назад и остановился возле канцелярии. Не ошибся он и на этот раз. Первый ученик, который выскочил на перерыв, был, ясное дело, Тик.

Так, так! Именно Тик первым пронзительным воплем оповестил, что начался перерыв. За несколько мгновений просторный двор, усаженный тополями и каштанами, с длинными рядами скамеек и отдельных лавочек, двор, на котором можно было бы проводить десятки футбольных матчей одновременно, сразу захватила шумная и разношерстная детвора. Ученики разбивались на группы, восстанавливали игры, прерванные предыдущим уроком, или начинали новые, по классам, по группам в несусветном оглушительном шуме, однако каждый здесь делал свое: лошадиные бега, прыжки, мяч, эквилибристика, бег наперегонки, вопли, смех, восклицания, аплодисменты, кривлянья, доверие тайн, футбол, похвальба, клятвы, бутерброды, украдкой брошенные взгляды, подтягивания и снова футбол. Но была здесь и территория только для старших учеников — те готовились к экзаменам или степенно прогуливались, заложив руки за спины, комментируя спортивный сезон или последние фильмы, и время от времени выказывали презрение к малышам, от чьего гама и воплей даже в ушах закладывало. А малыши тайком показывали им вслед языки, даже не думая о том, что через несколько лет они будут вести себя точь-в-точь так же; но сейчас-лишь бы досадить старшим, они снова заводили игрища и развлечения с таким шумом, который звучал, словно постоянная канонада на спокойной до сих пор территории в тени каштанов.