Рыцари креста

Божье воинство умирало. День за днем, жизнь за жизнью мы сохли на голодной антиохийской лозе. Одного чуда оказалось недостаточно. И через тринадцать дней после находки копья, за два дня до праздника первоверховных апостолов Петра и Павла Адемар решил собрать на площади перед собором все войско. Перед ним находился стол, на котором стоял открытый деревянный ковчег с драгоценной реликвией. За спиной епископа стояли военачальники: Боэмунд и Танкред, Гуго, Готфрид и оба Роберта. Отсутствовал только Раймунд. Какими бы чудесными свойствами ни обладало копье, они ему не помогали. Если Раймунд хотел уязвить им чрезмерно амбициозного Боэмунда, то он не преуспел и в этом. Несмотря на свою власть и богатство, он никак не мог справиться с изнурительной болезнью, лишающей голодных людей последних сил. Он был прикован к постели вот уже неделю, а у прочих военачальников не было ни сил, ни желания соперничать с Боэмундом, который успел превратиться в бесспорного предводителя всего войска. Поговаривали, что Раймунд находится при смерти.

Адемар выглядел не лучше. Он слабел месяц от месяца и, хотя сохранял способность ходить и ездить верхом, делал это с превеликим трудом. Если что-то и давало ему силы, так это необходимость пасти свое стадо и осознание того, что он один способен примирить правителей и успокоить паломников. Глядя на него, я поймал себя на мысли о том, что в нем осталось очень мало от былого добродушия и долготерпения. Он отдал всего себя, чтобы поддержать армию, и исчерпал свои силы.

— Братья во Христе, — начал он. —

Паломники, направляющиеся в Иерусалим. Истинно сказано: «Ибо Господь кого любит, того наказывает!»

Тысячи похожих на скелеты воинов безмолвно внимали своему епископу.

— Но сказано и иное: «Время войне, и время миру». Оглянитесь вокруг. Если мы не начнем войны сейчас, мы не начнем ее уже никогда. Наши силы гаснут, наша надежда тает. Еще один такой месяц, и Кербога войдет в город мертвых. Неужели мы пришли сюда лишь затем, чтобы встретить здесь свою кончину? Неужто Господь уготовил Своему воинству голодную смерть?

Адемар обвел толпу взглядом, поднял посох и, обращаясь к небесам, возгласил:

— Господи, чем так прогневили Тебя эти люди? Мы покинули свои родные земли, и вот Ты привел нас сюда Своею могучей дланью. Кербога Ужасный похваляется, говоря, что Ты привел нас сюда, к подножию этой горы, для заклания. Он грозится стереть нас с лица земли. Оставь Свой гнев и не изливай на нас пред лицом врагов пламень Своего гнева!

Странная сила овладела Адемаром, все его тело задрожало от благоговения. Он вновь обратил свой взор к народу.

— Сколь глуп тот, кто сомневается в благости Бога! Пути Господни неисповедимы. Если нам суждено здесь умереть, мы умрем во имя Божье и во славу Божию, примем прекрасную мученическую смерть. Разве может страшить нас подобный чудесный удел? Сколь велика будет наша награда на небесах, если мы погибнем у стен этого города, где некогда благовествовали апостолы Петр и Павел! Мы должны жаждать подобной смерти! Мы будем сражаться с турками во имя Божье и — вне зависимости от того, чем закончится для нас эта битва, — смоем грязь греха своею кровью! Епископ понизил голос.

— Если же нам удастся одолеть Кербогу и разметать его безбожные полчища, мы покроем себя славой на веки вечные! Подумайте об этом. Господь благословил нас этой священной реликвией, копьем, обагренным кровью нашего Спасителя. Если мы обратим его против наших недругов, сколь бы голодны и немощны мы при этом ни были, им тут же придет конец! Намерение Господа понятно. Если мы останемся здесь, если мы будем таиться за этими стенами отчаяния до той поры, пока нас не погубит голод, мы умрем смертью грешников. Если же мы возьмем свой крест и выйдем на поле битвы, мы в любом случае одержим победу. Отказ от сражения равносилен поражению. Готовность сразиться будет означать победу!

Голос тщедушного Адемара походил на рев бури. И тут силы внезапно оставили его, и он вновь устало оперся на посох. Стоявший неподалеку капеллан взял епископа под руку, чтобы увести его в собор. Однако Адемар еще не закончил своей речи.

— Мы — Божье воинство, мы — народ Божий! Нас объединяют лишения и страдания, пусть же — если так будет угодно Господу — нас объединит и смерть! Никто не принуждает вас к бою, вы должны принять то или иное решение сами. Итак, что же вы мне ответите?

На площади установилась полнейшая тишина. Но в следующее мгновение подобно шквалу, обрушившемуся на тихую заводь, над площадью зазвучало:

— Deus vult!

«Так угодно Богу». Голоса звучали все громче и громче. Люди, еще минуту назад пошатывавшиеся от усталости, дружно скандировали одну-единственную фразу: «Так угодно Богу. Так угодно Богу». Военачальники подхватили эти слова, священнослужители произносили их нараспев, пока и сам Адемар не повторил вслед за ними: «Так угодно Богу».

Мне не нравилось их скандирование, за которым я слышал только гордыню и желание убивать. Я повернулся, чтобы уйти. Участвовать в предстоящей битве я не собирался.