Рыцари подземных магистралей

Нога в тяжелом металлическом сапоге размозжила мошонку и таз второго приговоренного к смерти. Хруст был страшным – таким, что у девушки внутри все перевернулось. Умиравший коротко вскрикнул и повалился на пол вагона. Сверкающий ботинок наступил на его тело. Треснули кости грудной клетки.

Третий из парней бросился прочь от страшного убийцы, но спастись не смог. Поезд по-прежнему находился в тоннеле, двери вагона были плотно закрыты.

– Нет! Не надо! Пожалуйста! – крик обреченного перешел в визг.

Рука в металлической перчатке ухватила его за штаны, между ног. Глаза у парня стали абсолютно дикими, он потерял рассудок. Только визжал. А убийца в блестящих латах тащил его по вагону, в сторону кабины машиниста. Лена зажмурилась от страха, закрыла голову руками.

Она догадалась, что будет дальше. Парень еще раз страшно закричал, когда вылетел из мчавшегося вагона назад, на рельсы. Убийца, не глянув на девушку, подхватил другие тела, утащил в том же направлении. Лена осталась в вагоне одна. И вдруг девушка услышала цокот копыт. Мимо поезда, мимо того вагона, где на полу у двери сидела Лена, пронесся всадник. Он свернул в какой-то боковой тоннель, мелькнувший за окном черной точкой. Все стихло. Остался только перестук колес.

Лена дрожала от страха, она никак не могла поверить, что все позади. Состав подлетел к станции, распахнул двери, приглашая новых пассажиров. Девушка, опиравшаяся на створку, потеряла равновесие, вывалилась на перрон.

«Осторожно, двери закрываются!» – донесся металлический голос.

– Стойте! – прошептала она.

И вдруг опомнилась.

– Стойте! Стойте! Стойте! Пожалуйста!

Крик Лены Кудрявцевой, лежавшей поперек дверей последнего вагона, услышали не только дежурная по станции, но и машинист.

– Стойте! – жалобно пробормотала девушка.

К ней по перрону бежали какие-то люди. Лена закричала от пережитого ужаса, забилась в истерике. Потеряла сознание, прежде чем возле нее оказались женщина в форме служащей метрополитена и офицер милиции.

После одиннадцати народ в больничном отделении затих, успокоился. Игорь Борисович Ракитин прошелся мимо палат, прислушиваясь к тому, что происходило за дверями. Никто не занимался любовью с негуманоидами, никто не забивал до смерти бегемотов, переходивших дорогу в неположенном месте на фиолетовый сигнал светофора. Никто не звал на помощь.

– Кажется, сегодня будет тихо, – улыбнулась дежурная сестра. – Да, Игорь Борисович?

– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнул Ракитин через левое плечо.

Постучал себя по лбу – словно по дереву. Женщина средних лет фыркнула и покачала головой.

– Идите к себе, Игорь Борисович! – предложила она. – Я посижу, послушаю, чтоб порядок был. Намаялись уже, пока народ в отпусках...

– Это точно! – вздохнул Ракитин.

Заведующий отделением был в отпуске, как и один из ведущих специалистов отделения. Июль, август и сентябрь – самые трудные месяцы в этом смысле. На традиционную нехватку персонала накладываются отпуска, и приходится дежурить постоянно. То ли сутки через сутки, то ли двенадцать часов через двадцать четыре. Хуже всего, когда получается двенадцать – двенадцать.

Ракитин предпочитал сутки через сутки, так он успевал хоть немного поспать на работе – в ночное время. При режиме двенадцать часов через двенадцать приходилось вертеться как белке в колесе. Только вроде с работы пришел – и уже пора в родную контору! К милым улыбающимся лицам, к интеллигентным клиентам... Опять! Пореже бы это... Но не все зависело только от него, приходилось учитывать интересы сменщиков. Врачей, с которыми Ракитин поочередно нес «вахту».

Игорь Борисович посмотрел на календарь: там красным фломастером была помечена дата, до которой необходимо продержаться. Еще полторы недели. Но это – плата за маленькие оклады, за нехватку персонала. За желание сходить в отпуск. Приходилось мириться.

«Вот вернутся из отпусков все, до последнего, – подумал Ракитин, – тогда отдохну. Ага. Заживу, как человек...» Он вошел в свой кабинет, достал из шкафа одеяло и подушку, с сомнением оглядел наволочку. «Стирать пора, однако! Совсем ты одичал, животное...»

Врач посмотрел на часы. Полдвенадцатого. Уснуть сразу он не смог бы, а просто так валяться на узкой койке не хотелось. Игорь Борисович подошел к столу, взял большую кружку. Сходил к крану, наполнил ее водой. Уже сколько себе говорил, что надо в кабинет перетащить электрочайник из дома, да все забывал! Всунув древний кипятильник в емкость с водой, врач аккуратно поставил кружку на краешек стола. Достал из ящика толстый лист бумаги, сложенный в несколько раз.

Карту. Карту, которую он нарисовал. Сам. Взяв за основу несколько набросков с сайтов петербургских диггеров и соединив их в некую систему. Ракитин посмотрел на схему, усеянную значками, малопонятными постороннему человеку. На плане были обозначены люки, выходящие на поверхность, бетонные галереи, трубы, коллекторы, водосборные и вентиляционные шахты, рабочие тоннели, технические площадки... Психиатр обожал разгадывать подобные головоломки.