Рыцари веры

- Это моя лошадь виновата, монсеньор; не знаю, какая муха ее укусила; она едва не сбросила меня в ров.

Разговор на этом прервался. Они уже подъезжали к Сент-Антонену. На каждом шагу видны были страшные следы проходившего королевского войска: деревья везде были срублены, дома и фермы сожжены и разграблены, в рвах и на дороге валялись трупы мужчин, женщин и детей. На стенах, на которых ясно виднелись следы пуль, стояли протестантские караульные с мушкетами или пиками на плече.

Увидев графа и его пажа, они поставили оружие к ноге и крикнули, приказывая им остановиться. Граф поднял кверху повязанный на острие шпаги платок.

Через несколько минут опустили подъемный мост; человек десять всадников выехали из ворот; один из них, по-видимому, начальник, велев им остаться, подъехал к графу. Оливье просил впустить его в город и сказал свое имя.

- Герцог де Роган с нетерпением вас ожидает, граф,- отвечал офицер.

Это был губернатор Сент-Антонена, барон Шарль Бертран де Пенавер.

Они въехали в город.

- Могу я сейчас же видеть герцога? - спросил Оливье.

- Непременно, граф. Я сам провожу вас в ратушу, где теперь совет.

- О, так есть новости?

- Новости секретные, граф, но так как герцог все равно вам их сейчас расскажет, я не стану скрывать;об этом, впрочем, кое-что уже знают все. Говорят, вчера из Кастра приехал шпион и донес герцогу, что королевские войска пойдут прямо на Монтобан.

- А разве Клерак сдался?

- Нет еще, но должен будет сдаться, он при последнем издыхании; там почти нет ни куска хлеба. Коннетабль, говорят, оставит там часть войска, а с главными силами пойдет на Монтобан.

В это время они подъехали к ратуше. Граф соскочил с лошади и, бросив поводья Обрио, пошел за Пенавером.

XIV   РАЗГОВОР С ГЕРЦОГОМ ДЕ РОГАНОМ

В ратуше заседал совет. Председатель, герцог де Роган, сидел за зеленым столом на эстраде; два кресла, справа и слева возле него, были не заняты. Он приветливо принял графа дю Люка, посадил его возле себя и специально для того, чтобы вполне ознакомить его с положением дела, снова начал речь, которую прервал, когда граф вошел. Он объяснил в этой речи, что положение их выгодно, что у короля нет такого войска, которое могло бы окружить город со всех сторон, и следовательно, с восемью тысячами партизанов, набранных им в Севеннах, он будет в состоянии противодействовать герцогу Ангулемскому и заставит короля сделать уступки; затем они предпишут ему условия и возвратят протестантам привилегии, данные Генрихом IV.

Речь его была встречена громкими рукоплесканиями и благодарностью.

Совет кончился: буржуа и министры разошлись. Оставшись один с Оливье, губернатором и офицерами своего штаба, де Роган извинился перед ними, прося подождать минуту, пока он переговорит наедине с графом, и перешел с ним в соседнюю комнату.

- Милый граф, нам с вами необходимо объясниться,- откровенно и дружелюбно сказал он.

- Да, герцог,- серьезно отвечал Оливье, удивляясь непринужденному тону де Рогана.

- Во всяком деле, граф, лучше всего выяснить все сразу. Выслушайте меня. Вы считаете меня виноватым перед вами, тогда как я ни в чем не виновен.

- Герцог,- высокомерно сказал граф,- слова тут излишни; шпага докажет, на чьей стороне правда. Я и так слишком много терпел.

- Однако, милостивый государь, позвольте вам заметить, что и я тоже слишком терпеливо вас слушаю.

- Вы? - горячо вскричал Оливье.

- Конечно! В этом деле и моя честь затронута клеветой, которую неизвестно для чего распустили. Как! Я, товарищ по оружию вашего отца, пятидесятилетний человек, полностью занятый политикой, преследуемый, как дикий зверь, приговоренный к смерти, воспользовавшись гостеприимством, оказанным мне в вашем доме, отплачу за это таким низким обманом? И что же употреблю для этого? Письмо от герцогини де Роган к ее монастырской подруге! Да ведь это отвратительное преступление!

- Однако вы явились в мой замок под чужим именем!

- Мне иначе нельзя было поступить; я не свою личную безопасность оберегал, а не хотел скомпрометировать вас, граф. Я ждал вашего возвращения, чтобы сказать вам все наедине; графиня сама удержала меня; я послал Лектура в Париж к герцогу де Лафорсу и ждал ответа. Как только он вернулся, мы сейчас же уехали. Когда Бассомпьер спас меня, дав возможность бежать, переодевшись солдатом, я прямо поехал в Моверский замок. Разве я мог поступить таким образом, если бы сознавал себя виноватым в том, в чем вы меня обвиняете? Имя де Роганов всегда было и будет честно. Во всем этом, граф, кроется какая-то тайна, чьи-то козни, которые надо обнаружить. Я нахожусь не под влиянием страсти и сужу хладнокровно и здраво.

- Что вы хотите сказать, герцог?

- То, что, если бы в подобном же случае герцогиня де Роган дала мне вполовину меньше доказательств, нежели дает их вам графиня, я бы давно на коленях молил ее о прощении.