Рыжая

А на меня зелеными глазами смотрела тьма…

Попытавшись подняться, я покачнулась, уронила визор и упала лицом в матрас. Я была измотана, потеряла много крови, ничего не ела с самой системы Бартад, как еще душа держалась в теле – понятия не имею. Больше никаких размышлений, звуков… Мне нужно отключиться от реальности. Лишь с горькой усмешкой уловила ускользающую мысль, что, проспав два фазиса, безумно хочу спать…

* * *

– Не буди ее, она в полном порядке, я проверял,– прозвучал знакомый низкий голос.

– Но она проспала всю ночь и уже полдня, а модуль показывает, что она проснулась четыре дня назад,– беспокойно возразил теплый голос.

Почему-то сразу вспомнился вкус и запах губ мужчины, которого я целовала, кажется, совсем недавно… Или давно?

– Пойдем. К обеду она проснется,– отдалился низкий голос.

Кто-то еще немного постоял надо мной, погладил по голове и исчез.

Я проснулась от сухости во рту и дикого желания осушить целое озеро. Подняв голову над подушкой и оглядевшись, поняла, что лежу в постели, под одеялом, на мне только нижнее белье, а рядом на полочке стоит стакан с водой и желтой капсулой – растворимый витаминный коктейль.

Я благодарно улыбнулась Даниру, только он знал, что мне потребуется после сна. Скорее всего, это он раздел и уложил меня, потому что нигде не видно грязной испорченной формы. Жаль, что душ за меня не принял.

Я легко поднялась, ощутив, что тело немного ломит, как от лишней физической нагрузки, но чувствовала себя бодрой и здоровой. Вспомнив о плече, подошла к зеркалу и осмотрела его. Через пару дней даже шрама не останется…

Я не знаю, что я такое… Не помню себя другой…

Однажды от того, что увидела в зеркале, мое детство закончилось. Какой-то бесконтрольный механизм, как нечто чужеродное внутри меня, сложил картинку будущего. Я запечатала все радужные надежды, а мысли стали темными и жестокими… Я окунулась в жизнь, сулящую бесконечные варианты решений, от выбора которых зависело, как сложится мой дальнейший путь… и жизнь тех, кто окажется на нем…

Сколько мне сейчас? Двадцать? Тридцать? Или целая вечность?

Смотрю на свое отражение и не понимаю, как я – тихая послушная девочка, как хрупкий цветок, была вырвана с корнем и брошена под ноги холодного, жестокого мира, где властвуют прихоти сильнейших…

Если кто-то скажет, что я бесстрашная, – это ложь, потому что страх – основа моего существования. Без него я не выжила бы тогда, сейчас и потом не смогу… Он питает меня… Он пробуждает во мне самые сильные стороны: я мудрее… выносливее… опаснее…

И не я прежняя сделала этот выбор, а та, кто росла внутри до тех пор, пока не вытеснила странную девочку – человека. С ее выбором пришлось согласиться: доводы сильные – либо они все, либо я…

Я выпрямилась, отошла от зеркала, взяла чистую белую форму… И вдруг ощутила непреодолимое желание оглянуться… Медленно повернулась на пятках и… облегченно вздохнула.

Внутри умиротворение мерцало звездами, как и черное полотно за иллюминатором. Пристально вглядевшись в него, я почувствовала, что почти люблю эту бездну, как любят врага, чтобы потом одолеть. Она уже не давила своей темной массой – я растворялась в ней, а она – во мне. Я примирилась с ее законами, чтобы черпать из нее силы, а не поддаваться ей. Ведь скоро она станет моим домом, потому что я не вернусь в альянс!

* * *

Выспавшаяся и чистая я вышла из каюты, готовая встретить коллег после долгого сна…

У столового отсека столкнулась с Даниром. Мы несколько минут молча разглядывали друг друга, а потом он многозначительно спросил:

– Как ты?

– Ты отличный врач,– мягко улыбнулась я.

Он внимательно окинул мои, уверена, спокойное лицо, непринужденную осанку, расслабленные кисти рук и с каким-то тревожным сожалением признал:

– А ты отличная ученица…

– Наставник хороший,– пожала плечом я и первой вошла в отсек.

Команда выглядела, как и в прошлый раз, измученной побочными эффектами криосна. Даже Пол был бледнее и поглядывал на меня с беспокойством. Я готова была принять весь их дискомфорт на себя – это такая маленькая неприятность в сравнении с тем, что пережила.

Я никогда не задумывалась, как контролирую тело, когда лгу, когда в ярости и даже когда счастлива – я просто была особенной, как говорил Джон. Но что можно управлять бурей внутри себя, осознала только после нападения хомони, когда эта самая буря смела все, что мешало стать той, кто я есть. Никогда не забуду об ужасе и самом отвратительном чувстве – беспомощности, однако теперь полностью доверяю своему нутру.

Уверена, что ничто не способно помешать мне или кому-то еще на станции продолжать жить и работать спокойно. Никаких следов хомони на «Моби» не осталось: ни электронных, ни физических. Никто не видел их, кроме меня и Данира. Хотя от Данира тянуло подавленностью, но он выправится – нужно время.

Взгляд Пола намекал остаться после того, как все уйдут отдыхать – еще день на восстановление после криосна, но я сделала вид, что не поняла, и вновь уединилась. Новый план требовал обдуманных шагов.