Рыжая-бесстыжая

Минут пять они молча сверлили друг друга глазами. При этом Настя выглядела совершенно очаровательно (во всяком случае, так отмечал ревностный взгляд Нинки). Ее легкая блуждающая улыбка могла означать все, что угодно, – от высокомерного осуждения до карающей прозорливости…

– Чего тебе нужно? – первой не выдержала Нинка. – Чего приперлась?

– Соскучилась, – скромно ответствовала Настя, и уголок ее рта вновь предательски пополз вверх. – А ты мне не рада?

Нинка насупленно отмолчалась. Одна ее нога нервно подергивалась. Пальчики с идеальным маникюром постукивали по подлокотнику кресла. И Насте вдруг начали заползать в голову отвратительные по своему содержанию подозрения. Нет, если быть честной, они уже там были. Просто сейчас они (бред какой-то) стали на редкость отвратительными…

Нет, ну с чего, скажите, такая нервозность у барышни? Неурочный визит подруги так взволновал? Да Нинкина сущность была сработана из монолитной глыбы невозмутимости и самообладания, а тут вдруг…

– Где Андрей? – как бы невзначай поинтересовалась Настя и кинула молниеносный взгляд в сторону прихожей.

Дверь, очевидно, ведущая в спальню, была прикрыта. Она очень хорошо просматривалась с того места, где сидела девушка, и поэтому к внезапному появлению экс-супруга она была почти готова. Но Андрей не спешил являть им свое лицо, а лишь отчаянно чем-то скрипел за дверью.

– Ты что, его там к стулу привязала? Или к кровати? – как можно игривее поинтересовалась Настя у безмолвствующей подруги. – Извращаемся, господа? Или боишься, что убежит?

Тут уж Нинка не смогла сдержаться и, презрительно фыркнув, да так, что из ее плотно сжатого рта вырвался маленький фонтанчик слюны, визгливо выдала:

– К кому ему бежать-то, господи?! Уж не к тебе ли?!

– А что? Чем я плоха? – подначила Настя подругу, прекрасно зная ее сущность. Начав за здравие, та обычно заканчивала за упокой.

Нинка сузила глаза до размера двух саблеострых щелей и зашипела, не переставая брызгать слюной:

– У тебя ничего не получится, стервозина!!! Ничего!!! Ты пришла, чтобы вбить клин между нами?! Признавайся, кишки болят, что ты одна, а у меня с ним все получается по-человечески!

– Может, и болят, а может, и нет. – Настя принялась разглядывать свои ногти, походя отмечая, что не в пример Нинкиным выглядят они не очень. – Чего орать-то? Он же мне муж все-таки, не чужой человек…

– А вот хрен ты угадала! – Нинка подскочила на месте и, роняя тапки, кинулась в сторону спальни. Шарахнув кулаком в дверь, она громогласно позвала: – Андрей, мать твою! Выползай на свет божий! Мне мало радости с твоей бывшей здесь лаяться.

Дверь, заскрипев, отворилась, и на пороге возникла фигура Андрея. Господи ты боже мой, на него было больно смотреть. Рубашка взмокла, под мышками образовались огромные темные круги. Редкая шевелюра оттенка мышиной шкурки всклокочена.

«Уж не волосы ли на себе рвал мой благоверный? – едва сдержалась, чтобы не захихикать, Настена. – С чего бы это такое эмоциональное перенапряжение?»

– Иди в гостиную! – прикрикнула на него Нинка и, вцепившись ему в предплечье, почти силой потащила за собой. – Иди и поговори с этой… А для начала не мешало бы выяснить, что она здесь делает? Как узнала адрес? Код замка подъездного? И прочее, прочее, прочее…

Андрей, старательно обходя Настену взглядом, притулил свою сухопарую задницу на краешке дивана и облизнул губы. Нинка с размаху плюхнулась в свое кресло и прошипела змеей:

– Ну говори, красота ты наша ненаглядная!

– Что?

– А что хочешь!

– Хорошо, начну по пунктам. – Настя поерзала в кресле, сложила руки на коленях и почти с жалостью начала: – Нина, я здесь для того, чтобы открыть тебе глаза, пролить свет, так сказать…

– На что? – быстро среагировала подруга, не забыв скривить губы в циничной ухмылке.

– Твой мужчина тебе изменяет, – не без торжественности в голосе выдала Настя и вцепилась взглядом в обоих. – Причем нагло, у тебя под носом! Ты вот спрашиваешь, как я сюда попала? Про адрес и все такое. А у тебя нет никаких соображений на этот счет?

– Ты хочешь сказать? – Нинка похолодела и начала трясущимся указательным пальцем тыкать в сторону окаменевшего Андрея. – Ты хочешь сказать, что это он?!

– А кто же? Не Маргарита же Николаевна! Она что тебя, что меня терпеть не может. И не далее как вчера я самолично слушала полную выкладку о твоем нравственном облике, причем из первых уст…

– Плевать! – гаркнула Нинка, но при этом вздохнула прерывисто, и ее ногти еще пуще прежнего застучали по подлокотнику. Вывод напрашивался сам собой – ей небезразлично, что думает о ней мама любимого мужчины. – С какого бока здесь Андрей?!

– Ну, с того самого, что все это происходило в его присутствии и с его попустительства.

– Врешь! – Оголив мосластые коленки, Нинка подхватила полы халата и принялась метаться по гостиной. – Я тебе не верю! Андрей… он любит меня!