Рыжая чайка

– Будет лучше, Тара, если мы обо всём забудем. Пусть все ошибки оправдает бой не на жизнь, а на смерть. У этих отношений нет будущего! Только не вольфгар и человек! Это запрет! За такой позор нас убьют, если узнают! Недопустимо даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы слиться с девушкой из рода людей. Это неприемлемо для наших устоев. Ему не дадут существовать, лишь мы дадим намёк. Я уверен, люди относятся к этому так же. – С болью произносил Камиль, слово за словом. А эти слова попадали в меня, оставляя царапины на душе. «Как же печет! Как же выжигает меня эта безнадежность!»

– Нам позволяют быть рядом, общаться, только потому, что они даже предположить не могут подобного.

– Так очень удобно думать, – прошептала я, – Спрятаться за запреты и скрыть свой поступок.

– Ты думаешь – я трус?!! – резко подскочил Камиль, вглядываясь в меня неверящими глазами. – Как ты тогда сказала? «Поцеловал и забыл?». Но ты не запомнила моих слов! Я оставил тебя, лишь для того, чтобы защитить! А ты приходишь и бросаешь мне в лицо такие обвинения! Меньше всего я хочу, чтобы с тобой что-то случилось! Почему ты не слышишь меня, Тара? Ты должна понять!

– Нет, наоборот, я запомнила каждое твоё слово, каждый жест, вздох, прикосновение, твой смех, голос, руки – всё до мелочей. Я вижу это во сне каждую ночь. Поэтому и пришла. И это не безумие, Камиль, а если так, то безумны мы оба.

Камиль тяжело дышал:

– Безумие? Хуже! Я не пойму как ты смогла это сделать со мной! Я чувствую себя выродком среди вольфгаров. Вначале, …ты искушала мой норов, всего лишь как жертва, диковинка, забавное рыжее создание, которое так весело было подразнить. …Если бы ты тогда не поцеловала меня в усыпальне, я вряд ли бы тронул тебя. Но с тех пор всё стало меняться, окончательно заражая меня тобой. И умом я ещё понимаю, что это ошибка. Я не дам тебе играть со смертью, Тара!

Слушая его, я всматривалась в его обеспокоенный профиль, поджатые губы, играющие скулы, спадающие кудри на нахмуренный лоб, шею, на которой напряженно дергалась жилка. Он был рядом. Мне так хотелось прикоснуться к нему и убрать эти чернее ночи локоны в сторону, повернуть его лицо к себе и заставить улыбнуться.

– Рано или поздно, она сыграет с каждым из нас. Но именно сейчас я не считаю, что то, что с нами произошло было ошибкой. И уж точно не считаю тебя безумным выродком. Может, ты просто узнал себя таким, каким ты есть на самом деле, в глубине души, без предвзятости? – снова тихо прошептала я, не двигаясь. – Ничего я нарочно не делала, не хотела навредить тебе. Просто …мне так хорошо когда ты рядом.

Его губы дрогнули, а кулаки крепко сжались. Невозможно было не понять и не заметить очевидного – я не была ему безразличной, и это терзало его непокорную вольфгарскую суть. «Почему он сопротивляется? Я не могу так больше! Я действительно сойду с ума! Как же страшно осознавать, что ты полюбила мужчину, желающего от тебя избавиться!»

– Чего ты ждешь от меня, Тара? – выдавил Камиль. Этот разговор давался вольфгару с трудом, было видно, что он еле сдерживает в себе бушующую силу. На глаза мне наворачивались слёзы, но я рассмеялась:

– Не бойся, я не буду приставать, и набрасываться на тебя, Камиль. Я и так наплевала на свою гордость, высказав тебе всё это. Я не буду предлагать тебе себя. Мне достаточно того, что ты есть. Просто, не унижай меня своей грубостью! – выдохнула и свернулась калачиком возле него, крепко зажмурившись.

Не просто было успокоиться, когда в душе гремела буря, а её причина сидела около меня. Но Камиль не спешил уходить, продлевая мою пытку. Время тянулось очень медленно. Нет, оно словно замерло в этом шатре.

– Ты ведь не спишь? – прошептал он.

– А ты не уходишь? – я снова смотрела на него.

– Это не так просто, как мне казалось, – горько усмехнулся он, покачав головой. Он посидел немного с закрытыми глазами, а потому посмотрел на меня. В этих темных глазах мелькнула грусть, которую он тут же погасил вспыхнувшими искрами. Его красивые длинные пальцы медленно потянулись ко мне, будто я тащила его за невидимые нити. Он провел ими по моей щеке:

– Ты рушишь всю мою оборону, чайка, – и в следующую секунду, его губы уже целовали мои. С жаром, требовательно!

«Да ведь он всё это время тосковал за мной! Ну почему ты не скажешь мне об этом?!»

Снова эти ожившие, наполнившиеся нежностью глаза, мягкие ласковые. Горячее дыхание, крепко сжимающие меня его сильные руки. Мы просто целовались, а казалось, над нами взорвалось небо, и ушла из-под ног земля. И хорошо, что время в этом шатре остановилось! ……….

– Это опасно Тара! Страшнее чем оказаться ночью среди обращенных вольфгаров. Для тебя опаснее вдвойне. Ты человек, я вольфгар, и у нас с тобой не равные силы. Если я перестану себя контролировать, если выйду из себя – я могу нехотя навредить тебе. А если о нас узнают другие – они не оставят нас в покое.