Рыжая и кактус возмездия

Через пару минут довольный ракшас деловито вручил мне заветный номерок и только тут понял, что видит меня без плащика.

– Лисичка, у меня к тебе два вопроса. Один ещё ничего, а второй так вообще дурацкий. Зачем ты таскаешь в сумке кактус?

– Без комментариев.

– Ладно, тогда самое время для дурацкого вопроса, – ракшас склонился к моему уху и заговорщическим шепотом, с придыханием и паузами начал:

– Не хочу ставить тебя в неловкое положение, но… Фелисити, на тебе платье, и оно… как бы потактичнее…

– Не подбирай слова, оно ужасно, – сжалилась я.

Ночевать пришлось у деда на диване в гостиной, сменной одежды для меня там не водилось уже больше двух лет, поэтому утром я натянула алое безобразие, в котором сбегала из городского участка под видом Джулии Белл, поверенной обворованного богача.

– Что ты! Платье-то как раз улет, – воскликнул ракшас и продолжил мысль, – просто ты в нем ужасна.

– О, спасибо, дружище, – скривилась я. – Твой комплимент сделал этот незабываемый день еще более ярким.

– Обращайся, – просиял этот душка с хвостиком, подставляя локоть, – я всегда готов поддержать лучшего друга!

Мы двинулись в сторону зрительного зала. В толпе я заметила того самого чудака в шляпе – точнее, уловила запах его одеколона. Даже головой завертела, высматривая приметную шляпу, но не преуспела. Скорее всего, театрал с ужасными манерами уже разделся и слился с пестрой толпой.

Никогда не понимала, для чего так наряжаться ради обычного похода в публичное место, пусть даже и театр.

Нет, выгулять платье или сверкнуть декольте среди зимы – это одно. Но бархатное платье, трехуровневая прическа и тяжелый гарнитур, доставшийся по наследству, – совсем другое.

Рука Кая легла поверх моей, цепляющейся за его локоть, возвращая мое внимание к своей персоне.

– А теперь ты скажешь, что у тебя стряслось? И учти: промямлишь что-то в духе «ничего страшного, Кай, не обращай внимания на мои мешки под глазами», и я отправлю тебя на курсы переподготовки лучших друзей.

– Ладно, – пожала я плечами, – ты сам нарвался на откровения… Кай, ты же в курсе, что Звездная Элита перестроила улицу Великих Домов в столице? Так вот, кто-то из нашей верхушки решил повторить сей славный подвиг: снести и заново отстроить всю улицу. Всем жильцам и владельцам лавочек пришло уведомление о реконструкции и выселении.

– Выселяли, естественно, на какой-то пустырь вне городской черты? – мигом сориентировался в проблеме Кай.

– Естественно, – кивнула. – Мой дед подбил жителей написать коллективную жалобу и оспорить решение властей. И даже выиграл предварительное слушание, из-за чего местным шишкам пришлось отложить проект на пару месяцев до окончательного решения суда. И вот тогда-то они подставили меня…

И я коротко пересказала Каю о краже медальона, Габриэле и своем позоре в участке. Приятель слушал и все больше хмурился, но под конец моего монолога его лицо вновь просветлело.

– Так это же хорошо!

– Не вижу причин для радости, – честно отозвалась я, нервно оглядываясь по сторонам.

Судя по телодвижениям заядлых театралов, представление начнется с минуты на минуту, а мы с Каем все еще торчим перед входом в зал. Вон, даже контролер на входе подозрительно коситься стал.

– А я вижу целых два: с тобой случилось настоящее приключение, от которого никто не пострадал, даже твоя девственность, а кроме того… впереди тебя ждут два замечательных часа спектакля «Облака в кетчупе».

Предки, как можно быть таким оптимистом?

– А почему здесь так сильно пахнет стариками? – шепотом полюбопытствовала я, присаживаясь на свое место.

На меня с возмущением оглянулись обитатели соседних кресел и зрители с передних рядов. Кай вымученно улыбнулся и дернул меня за рукав алого платья.

– Так, Лисичка, запоминай основные правила театра, – менторским тоном начал он. – Правило первое: зрители поддерживают глубокую, прочувствованную моментом тишину. Временами выстраданную, но не суть… Правило второе: зевать в театре неприлично. Если очень приспичит, то прикройся либретто.

– Либретто? – нахмурилась я.

– Это программка, бестолочь, – со вздохом пояснил учитель, кидая на мои колени книжицу с изображением купающегося в кетчупе небесного дракона. – Третье: все комментарии копи в себе до антракта или окончания спектакля. Правило четвертое: не сорить, не кричать, конфеты не жрать…

Я, уже запустившая было руку в карман за спрятанным там леденцом, приосанилась и возмущенно выпалила:

– За кого ты меня принимаешь, Кай? Я взрослая девушка с глубоким внутренним миром. И в состоянии просидеть до конца спектакля, не впадая при этом в летаргический сон. Без неуместных комментариев и сладкого чавканья конфетами!

Кай хмыкнул, одновременно с этим зрительный зал погрузился в томный полумрак, а на сцене началось первое шевеление. Я проследила за полетом небесного дракона из картона и палок скептическим взглядом и широко зевнула. Раз… Другой…

И уже через пятнадцать минут представления «взрослая девушка с глубоким внутренним миром» беззаботно спала на плече друга.

Глава шестая. Мастер Масок