Рыжее море (СИ)

Ранним утром, когда на востоке только начинало светлеть небо, к доку на базе Эйсщит подошло крупное судно. Причём, в данном случае это не означало, что трюм набит крупой, просто корабль имел весьма внушительные размеры. Не настолько, чтобы соперничать с танкерами или авианосцами, но метров сто пятьдесят в длину там будет, это уж к бабке не ходи... Вирана, чёрная кошка с зелёными глазами, отвесила себе мысленный подзатыльник за такой фольклор - сперва в мыслях, а потом и на языке, а это совсем не в пух, как кое-кто цокает. Кошка вернула на место занавеску на кухне, которую невзначай взялась поправлять, и продолжила нарезать стейки. Фотографировать посудину особого смысла не имелось, Вирана отлично запоминала увиденное, так что, могла потом пересказать своими словами. Будучи изрядно укошачена опытом по военно-морской тематике, кошка однако затруднилась бы сказать, что это за корабль. Довольно высокий, мореходный, раздумывала она, кромсая мясо ножом - так себе информация. Эйсщит это одна из баз на островах Хавай, вокруг на тысячи километров океан, поэтому тут все корабли - с высокими бортами и мореходные.

- Ээй Вир, как там стейки?! - заорала патлатая собака, проходя мимо кухни.

- Уже ставлю! - мявкнула чёрная, моментально включив дурочку.

Точнее, Дурочку. Вирана Хэллкэт, как её знали листовцы, на самом деле была Мурковская, и не первый год работала в советской внешней разведке. Она уже полностью выработала контролируемую шизофрению, когда можно включить отдельную логическую личность. "Дурочка", например, реально была ни бум-бум в кораблях, хоть под наркотой допрашивай. Это было весьма специфическое состояние, когда кошка наблюдала за действиями Дурочки от третьей морды, и при этом могла в любой момент вмешаться. Например, той и в голову не пришло бы выглянуть в окно столовки и опознать судно, заходящее на швартовку в док. А так рраз - и дело сделано. Причём так, что реально не к чему придраться, никаких наблюдений из кустов с биноклями, упаси Политбюро. На островах маловато населения, поэтому даже не слишком рьяные листовские безопасники могут обратить внимание на подозрительного зверя. Тем более, что Вирана специально приехала в Эйсщит как раз за этим судном.

Ещё год назад разведка Союза обратила внимание на этот несерийный корабль, который торговал боками по Глухому океану. С одной стороны, а и хрен бы с ним сорок три раза, мало ли что испытывают листовские научники? Не сильно волновал и тот факт, что судно часто паслось в местах, где на дне лежали потопленные боевые корабли - ну допустим, поднимают они оттуда что-либо, и чо? Дело приобрело серьёзность, когда обнаружились листовские разведчики, обшаривающие место гибели советской подлодки П-921. Атомная подлодка, достаточно большой ракетоносец, затонула в океане пять лет назад при невыясненных обстоятельствах, и лежала на глубине более двух километров. Пока что ни у кого в мире не имелось технических средств, чтобы достать оттуда что-либо... по крайней мере, так считалось. Здоровый корабль неизвестного назначения вполне мог содержать оборудование, пригодное для подъёма - спускаемую платформу, например. Вполне ясно, почему листовцы так заморочились и установили всё внутри корабля, а не на виду - открытая акция вызвала бы слишком резкую реакцию Союза. А закрытая, как они считали, может и прокатить. Они забыли, что для советской разведки нет ничего закрытого.

Хотя Вирана работала в столовке и большую часть времени проводила на кухне, ей вполне хватало нескольких минут ходьбы по территории базы, чтобы сделать нужные наблюдения. Кроме того, харчеваться в эту столовку приходил весь технический персонал, и кошка могла без труда вести учёт, сколько прибыло единиц мордного состава. Помимо этого, листовцы не заморачивались скрывать бухгалтерию, и не надо быть семи пяней по лбу, чтобы посмотреть расходы по столовкам для моряков и офицеров, и оттуда элементарно вычислить их количество. Немаловажной частью работы были и открытые уши. У Вираны был весьма чувствительный слух, который умножался на прослушанный курс по акустике; в результате, она без особых усилий могла слышать бубнёж за самым дальним столом, находясь при этом в другом конце помещения. Даже огромные горшки с фикусами возле окон стояли не просто так, здоровенные по площади листья работали как отражатели звуковых волн. А уж потрепать языками листовцы очень уважали...