Рыжеволосая девушка

— Флоор! — крикнула я ему еще издали. — У тебя плохие вести?

Он слез с велосипеда и рукой отер потное лицо. — Уф! — сказал он. — Черт возьми, это потому, что я так торопился…

Он, как я заметила, пытался оттянуть время; и мне пришлось запастись терпением, хотя я сгорала от беспокойства и боязливого любопытства. Некоторое время я не мешала ему молча идти рядом со мной и вести велосипед, но наконец не выдержала:

— Говори же, Флоор… Я теперь как в броне.

Он остановился, огляделся кругом и, тяжело опираясь на велосипед, сказал:

— Ханна… Прошлый раз я не все рассказал тебе о Хюго… И не мог этого сделать, так как не все знал…

— Что такое? О чем ты, Флоор? — крикнула я.

Он покачал головой, прислонил велосипед к сосенке и снова начал вытирать лицо.

— Я опять говорил с нашими связными из Заана… — с трудом произнес он, как будто признавая свою вину. — Случилось еще кое-что, Ханна, прежде чем Хюго умер… При нем был врач из Заандама. Один из тех, за кем санитары лазарета не числили ничего плохого, потому что тогда они не знали того, что мы знаем теперь, а именно что он был ненадежен…

— Ненадежен? — переспросила я и почувствовала, что бледнею.

— Ненадежный, фальшивый человек, фашистский приспешник, — коротко и как-то робко ответил Флоор. — Этот врач также пытался что-нибудь выведать. Но иначе, чем шпики. Он склонился над Хюго и, прикинувшись патриотом, спросил его: «Не могу ли я что-нибудь для тебя сделать, парень?» И Хюго сказал ему, что в кармане, сделанном в подкладке его кожаного пальто, лежит фотокарточка, которую он, врач, должен передать ее владельцу.

Страшное подозрение закралось в мою душу.

— Какая фотокарточка? — спросила я шепотом.

Флоор устремил на меня все такой же робкий взгляд своих серых глаз.

— Ты не догадываешься? — с несчастным видом спросил он. — Твоя фотокарточка для паспорта. На обратной стороне были написаны твое имя и адрес.

— Не понимаю… — начала я. И в самом деле, я не понимала, каким образом у Хюго оказалась моя карточка. Видимо, он попросту взял ее у меня из сумочки или же бог знает откуда еще, может быть, здесь у Ферлимменов, а может, во время нашей охоты в Билтховене… Мысли неслись у меня в голове, опережая друг друга. Я живо представила себе, какие ужасные последствия это могло вызвать.

— И что же, полиция получила эту карточку… благодаря врачу? — с трудом выговорила я.

— Она попала в гарлемскую «службу безопасности», — сказал Флоор каким-то беззвучным голосом. — И те предприняли кое-какие меры.

Я прямо-таки вцепилась в рукав Флоора; он отстранил меня своей огромной твердой рукой.

— Что? Какие меры? — воскликнула я. — Ради бога, Флоор, не тяни. Скажи все напрямик!

— Они забрали твоих родителей, — ответил он, крепко держа меня за плечи. — Спокойно, Ханна, спокойно! Еще не все потеряно! Они арестованы…

— Расскажи мне об их аресте! — умоляла я. — Как можешь ты говорить «не все потеряно»… Все, все может быть потеряно… Флоор! А ты не знаешь, нашли они в нашем доме еврейскую девушку?

Впервые Флоор взглянул на меня удивленно:

— Мне об этом ничего не известно. Гарлемский Совет Сопротивления получил эти сведения из надежного источника. Соседи справа и слева от вашего дома видели, как увозили твоих родителей… Шпики проникли к вам через палисадник позади дома. Соседи слышали, как они стучали револьверами в двери веранды и затем ходили по всему дому. Вскоре подъехала закрытая полицейская машина. В нее посадили твоих отца и мать.

Мне стало дурно, голова сильно закружилась, и все вокруг меня угрожающе поехало в сторону. Я крепко ухватилась за руку Флоора.

— Значит, Юдифь в безопасности… — проговорила я. — Значит, хоть здесь повезло…

Флоор с тревогой заботливо поддерживал меня.

— Ну, ты пришла в себя, Ханна? — спросил он. — Стисни покрепче зубы…

Стуча зубами, я кивнула, хотя ноги у меня подкашивались, а на лбу выступил холодный пот.

— Каждый… только требует… чтобы я… стиснула зубы… — бормотала я. — Иногда это… право, не под силу.

Я вырвалась от Флоора. И бросилась в кустарник. Там меня стошнило, я дрожала и тряслась всем телом. Я чувствовала — вот сейчас я умру, и даже желала этого… Но и тогда, еще не отдышавшись, я уже знала, что не должна, не могу и не хочу умирать. Я должна выполнить свою задачу.

…Поддерживая меня, Флоор дошел со мной до огорода, где передал меня Карлин. Она уложила меня, дала мне холодной воды и аспирину и села возле моей кровати, держа мою руку в своей. Через пять минут я отправила ее обратно и вскоре уснула. Потом я вдруг проснулась, словно кто-то толкнул меня. Я больше не могла лежать. Меня призывали мертвые, призывали заключенные в тюрьме. Я вскочила с постели, оделась, сунула в непромокаемый плащ револьвер. И в таком виде снова появилась в кухне, перед удивленными взглядами товарищей.

— Флоор, помоги мне проверить велосипедные шины, — попросила я. — Поеду в Гарлем.

Флоор поднялся со стула и встал между мною и входной дверью — огромный, крепкий, в довольно грозной позе.

— Ханна! — сказал он. — Ты не натворишь никаких глупостей, понятно?

Я покачала головой.