Рыжеволосая девушка

— Сюда, сюда, Ханна! — раздался голос Брама. — Совсем близко.

Пролезая сквозь дыру в решетке, я услышала шум и поняла, что Брам уехал. Подняв велосипед, я села на него. Я дрожала с головы до ног. Велосипед вилял, и только огромным усилием воли мне удалось восстановить равновесие.

«Пять минут», — сказал Флоор. Мне казалось, что они давно уже истекли. Мостовая гремела и качалась подо мной. Я переехала через мост с бесстрашием лунатика; глубоко под мостом черная, как чернила, поблескивала вода в канале. Я ощутила слабый аромат зелени, запахи болота и гниющей листвы в садах, которые я видела раньше, когда проезжала мимо. И вдруг раздался взрыв. Небо надо мной внезапно озарилось каким-то рассеянным красным светом, похожим на зарницу; затем последовал удар. Это был глухой, лающий звук. Так же как при выстреле зениток, слабо прокатилось эхо, которое сейчас же отнесло ветром. Я соскочила с велосипеда и огляделась вокруг. Зарево и звуки исчезли, словно они мне приснились; но не прошло и пяти секунд, как в черной дали затрепетало пламя.

— Горит, — пробормотала я про себя.

Завыла сирена, за ней вторая. Это был тонкий, пронзительный звук, тягучий и упорный, который то замирал, то снова усиливался. Я слышала, как невдалеке от меня, там, где, по-видимому, находились дома, открывались окна и двери. Люди что-то кричали. Я быстро вскочила на велосипед и поехала дальше. Я была уже около переезда в Вестерфелде, когда услышала пронзительный вой автомобильных сирен. Я спряталась под деревьями на кладбище и неподвижно стояла там до тех пор, пока мимо меня с шумом не промчались два автомобиля. Вероятно, это была немецкая полиция. Я подождала, пока они скроются. Больше машин не было, только завывал не утихавший ветер, и я поспешила домой. Дороги словно вымерли. Лишь одна мысль владела мною: удалось ли моим товарищам скрыться так же успешно, как и мне?

Вести из Тегерана

Наш удар не имел того успеха, какого ждали Флоор и Хюго. Уже на следующее утро я услышала в штабе, что на электростанции произошел взрыв и затем пожар, но местная пожарная команда сумела потушить его. Электрический ток поступал, как и прежде, железнодорожный транспорт не пострадал. Однако наш налет имел другое, моральное значение. Людям это придало мужества, вселило в них надежду. Они убедились, что живы тайные силы страны, которые не дадут запугать себя террором.

В начале декабря английское радио неожиданно преподнесло поразительные новости. Рузвельт, Черчилль и Сталин встретились в Тегеране! Это сообщение вызвало радостный подъем и новый прилив сил. Мы буквально с головой влезли в радиоприемник, боясь пропустить хоть одно слово сообщения, заглушаемого немецкой радиостанцией. В Тегеране решалось будущее Германии. Фашизм нужно стереть с лица земли, вынудить его безоговорочно капитулировать: это решение преследовало цель навсегда лишить Германию возможности возродиться в качестве милитаристского и агрессивного государства. Зато немецкий народ, разом освобожденный от фашизма и от бредовых идей, ради которых он связал свою судьбу с бандой преступников, получал возможность перевоспитаться и занять свое законное место среди добропорядочных и миролюбивых наций…

Каждый день мы со все возрастающим интересом слушали радио.

В эфире царил Тегеран. У нас дома, на улицах, в магазинах можно было услышать это чужеземное слово, которое внезапно стало заключать в себе цель и надежду; раньше название этого города звучало для моего уха так, будто речь шла о давно исчезнувшем сказочном арабском городе из «Тысячи и одной ночи»… Нацисты тоже вынуждены были говорить о Тегеране. С насмешливой и безжалостной улыбкой слушали мы их радиопередачи и обзоры печати, которые сообщали, что в Тегеране царят смятение, разногласия и хвастливая болтовня. Они, немцы, давным-давно поняли, что подобное плутократически-большевистское хвастовство и широкое рекламирование должны помочь союзникам скрыть их тайную цель: полное уничтожение немецкого народа. Но их чудовищные планы не помешают великому Адольфу продолжать войну, разумеется, до полной победы!.. Зато о жалком провале эсэсовского авиадесанта, который немцы отправили, чтобы совершить нападение на конференцию и попытаться сорвать ее, о том, что в Тегеране даже не видели десанта, так как он заблаговременно был ликвидирован, комментаторы мудро умалчивали. Они умалчивали также о том, что освобожденная Италия объявила войну «оси»; умалчивали об отзыве с Восточного фронта венгерских частей; о значительном сокращении производства немецких самолетов; об опасных для Германии настроениях в Турции, которая готова была стать на сторону антифашистов. А свои потери в кровопролитных боях на Восточном фронте они тщетно пытались скрыть, пользуясь затасканными фразами об эластичных сокращениях фронта и скрытых проникновениях, что только вызывало язвительный смех у нас и у всего света…

Предательство