Рыжик

— Вы, стало быть, ночевать не имеете где? — обратился к приятелям Немец.

— Нет, — ответил Спирька.

— В таком разе, идемте с нами, мы живем на Молдаванке, отсюда недалече… Наш хозяин — Федька Косоручка, мошенник первой руки. Он вас возьмет к себе… Не правда ли, ребята, — обернулся он ко всей компании.

— Конечно, возьмет, — подтвердили и другие.

— Еще спасибо скажет, — добавила одна из двух девочек, сероглазая замарашка, закутанная в большой дырявый платок.

— Уж не тебе ли он скажет? — заметил ей Мошка Каракуль.

— Нет, тебе, клопу! — вспылила девочка.

— Что?.. — Что ты сказала?.. Повтори!.. — вскочил с места Каракуль.

— Манька, брось! — вмешался в дело Ванька Немец, который, по-видимому, играл среди компании роль старшего. — Да и ты, Мошка, оставь!.. Как тебе не стыдно с девчонкой связываться!.. Ну, ребята, пора домой, — добавил он в заключение и вышел из-за стола, пробираясь к выходу.

Спустя немного маленькие оборвыши шагали по опустевшей Базарной площади, направляясь к Молдаванке.

В то время Молдаванка была неблагоустроенной окраиной, на которой даже бедняки избегали селиться. Ютился там народ темный, безработный. Улицы на Молдаванке почти совсем не освещались, а в ненастное время они утопали в грязи и болоте. Одесситы даже днем боялись бывать в этой местности. Не проходило дня, чтобы на Молдаванке не произошло убийства или грабежа. Короче говоря, Молдаванка была местностью, где жило и пряталось все преступное, грязное и несчастное. Вот почему не только Рыжик, но и Спирька, не на шутку струсили, когда компания оборвышей, пройдя площадь, вошла в какую-то длинную, темную и безлюдную улицу.

Луна еще не взошла. На темно-синем небе крупными алмазами горели звезды. Но их блеск не давал света земле, и Молдаванка утопала во мраке. На улице, по которой шла компания, было тихо и безлюдно. Слышно было, как ноги оборвышей хлюпали по жидкой грязи.

— Федька Косоручка, брат, человек хороший, да только бог смерти ему не дает, — вполголоса говорил Ванька Немец шедшему рядом с ним Спирьке. — Был он когда-то конокрадом, много раз сидел в тюрьме, а как на одном деле попался да как избили его — он и сделался Косоручкой, потому ему руку выломали. Теперь он сам не ворует, а только перекупает да еще мелкоту обучает… Ну, понимаешь, на манер как бы школа у него…

— А спать нам будет где? — вдруг задал вопрос Спирька, который главным образом беспокоился за ночлег.

— Известное дело, будет… Да мы скоро придем… Вон там огонек, видишь?.. Как дойдем, так, значит, и дома.

На конце улицы действительно мерцал огонек, как далекая звездочка.

Рыжик за все время не проронил ни слова. Ему не нравились новые знакомые. Он их побаивался и очень жалел, что послушался Спирьку и пошел за воришками.

Саньке сделалось грустно. Совсем не того ожидал он от Одессы.

Чудесные рассказы Полфунта об этом городе врезались в память Рыжика, и он стремился сюда, полный наивных, несбыточных надежд и мечтаний. Надежды эти, как мы видим, не сбылись, и Санька затосковал. Он почти бессознательно следовал за компанией и думал о своих неудачах. Давно ли он пустился странствовать — еще года нет, а уж сколько пришлось ему выстрадать, сколько горя перенесть!..

— Ну вот и пришли, — перебил думы Рыжика Немец, остановившись перед каким-то невысоким деревянным забором.

Это было на самом конце улицы. Дальше тянулась ровная незастроенная местность, освещенная только что взошедшей луной.

— Эй, новички, за мною лезьте! — скомандовал Немец и вскочил на забор.

Маленькие оборвыши, не исключая и двух девочек, с ловкостью опытных акробатов перескакивали один за другим через забор и мгновенно исчезали из виду. Спирька первый последовал за компанией, а потом уже перелез и Рыжик. По ту сторону забора дожидался их Ванька Немец, а от остальных членов компании и следа не осталось.

— Теперь идите за мной, — сказал Немец, — я покажу вас хозяину.

Спирька и Рыжик молча последовали за ним. Они шли по обширному двору, огороженному со всех сторон деревянным забором. Лунный свет, проникший сюда, озарял какую-то странную постройку необычайной длины. Здание это имело вид навеса и тянулось от одного конца забора до другого. Крыша была односкатная и плоская. Рыжик, если бы захотел, мог бы крышу достать рукой. Кроме этой длинной и узкой постройки, других зданий не было. Во дворе было тихо. Луна медленно плыла сквозь звездный строй и будто висела между землей и небом. Ее тихий, покойный свет падал на плоскую крышу навесообразного дома и на его серый фасад, испещренный множеством низеньких окон и дверей. Под ногами мальчиков хрустел прошлогодний бурьян.

— Ворота далече отсюда, — объяснил Немец своим спутникам, — вон на той стороне… Так вот мы через забор, чтобы, значит, ближе было…

— А где те? — спросил Спирька.

— Кто?

— Да вот ребята, что сейчас с нами были.

— Они, брат, по своим конурам разбежались. Завтра всех увидишь… А теперь идемте к Косоручке… Что он скажет…

— А ты как думаешь, что он скажет? — полюбопытствовал Спирька.

— Думаю, что оставит вас… Ему ведь убытку не будет…