Ржавый капкан на зеленом поле

Пришлось мне поторопиться. Не успел управиться с электробритвой, как снова постучали. Явилась фрау Келле – служительница гостиницы – с подносом: черный кофе, булочка, джем.

– Ваш завтрак, господин профессор!

– Спасибо.

Без пятнадцати восемь я был уже внизу. Фрау Маргарет в роскошном темно-рыжем парике с умопомрачительными локонами, точно букингемский королевский гвардеец в медвежьей шапке, дежурила у подъезда.

– Как бы не опоздать к бургомистру! – Она смотрела на меня с кроткой укоризной.

Карл, ловко маневрируя, помчал нас по плотно забитым автомашинами улицам. На нем был модный, в желтую и черную полоску, костюм.

– У вас богатый гардероб, Карл.

– Что вы, господин профессор! Это ведь всё служебные костюмы.

– Личному шоферу бургомистра полагается быть одетым как джентльмену, – сочла нужным дать пояснения фрау Маргарет.

– Как же в таком случае должен одеваться сам бургомистр? – с ехидной наивностью осведомилась Инга.

Наш шофер весело засмеялся:

– По-всякому. Иногда меня принимают за бургомистра. Однажды приехал какой-то жирный тип из Нидерландов…

– Карл! – Фрау Маргарет строго поджала губы. – Что за выражение – жирный тип! И кроме того, господам все это вовсе не интересно.

– Да нет же, интересно, очень интересно! – тут же возразила ей Инга. – Пожалуйста, рассказывайте, Карл!

Но мы уже подъезжали к магистрату.

– Дворец Мирабель! – торжественно провозгласила фрау Маргарет. – Первая четверть восемнадцатого века.

– Мирабель? – Инга сразу встрепенулась в предвкушении милых ее сердцу исторических сенсаций. – Откуда такое экзотическое иностранное название здесь, в самом центре Австрии?

Фрау Маргарет замялась.

– Существует множество противоречивых романтических легенд… Ну вот, например, в одной из них говорится, что дворец был построен для красавицы цыганки по имени Мирабель… М-м-м… любовницы кардинала. После его смерти эту легкомысленную женщину и ее детей с позором изгнали из города. А магистрат принял закон, в котором запретил цыганам проживать в Зальцбурге. Между прочим, закон до сих пор в силе.

– Как же так! – возмутилась Инга. – Значит, если бы я была цыганкой…

– То спокойно могли бы продолжать жить в Зальцбурге. Все эти законы не более как древние окаменелости… Мы приехали, господа!

Машина подкатила к подъезду небольшого, но очень привлекательного, разукрашенного затейливым лепным орнаментом здания с примыкающим к нему просторным парком. Карл проворно обежал машину, распахнул дверцу.

– Можно, я пока погуляю по парку? – спросила Инга. – Наверное, мое присутствие у бургомистра не так уж обязательно.

Фрау Маргарет посмотрела на меня в нерешительности.

– Право, не знаю. Мне было сказано только насчет господина профессора.

– Вот и чудесно! Что-то я сегодня не расположена к беседам с бургомистрами.

По шикарной парадной лестнице с прелестными мраморными амурами на парапете мы с фрау Маргарет поднялись в приемную.

– Благодарю вас, фрау Маргарет. Пока вы свободны.

Помощник бургомистра, молодой румянощекий парень, несколько пухловатый для своего возраста, отпустив гида, указал мне на кресло.

– Прошу, господин профессор! К сожалению, произошло непредвиденное осложнение. Не далее как десять минут назад бургомистр был вынужден срочно отправиться в аэропорт. Неожиданный вызов в Вену. – Он сделал извиняющийся жест своей маленькой изящной рукой. – Бургомистр велел принести свои самые глубокие извинения… Шефу действительно очень-очень хотелось встретиться с вами, – перешел помощник на неофициальный, доверительный тон. – По своей основной специальности он тоже историк, и когда вдобавок узнал, что господин профессор хорошо говорит по-немецки… Если не возражаете, вас примет вместо него вице-бургомистр Грубер, Франц Грубер. А теперь разрешите записать вашу фамилию. Точное произношение, ударение и все прочее. Среди иностранных фамилий встречаются очень трудные. Мы произносим их по-своему, и некоторые обижаются…

Он тщательно записал все, что я продиктовал ему по слогам, ушел с докладом и тут же возвратился:

– Господин вице-бургомистр просит вас…

Мне навстречу из-за просторного, как летное поле, письменного стола поднялся невысокий худой человек с массивным, выбритым до голубизны черепом. Вытянутое, темное, изрезанное глубокими морщинами лицо могло бы показаться угрюмым, если бы не какой-то неожиданный наивно-доверчивый, как у маленьких детей, взгляд добрых и очень усталых глаз.

– Мы рады приветствовать вас в нашем городе…

Он умудрился основательно переврать и имя, и фамилию, и даже профессию, назвав меня почему-то выдающимся геологом. Усадил за инкрустированный перламутром старинный столик с гнутыми ножками, сам сел рядом, и пошел у нас нудный, пустейший разговор: как доехал, как спал, какая чудная погода… До тех пор, пока вице-бургомистр, рассеянно проведя ладонью по своей полированной голове, вдруг не признался: