Только после названной директивы Ставки войска двух фронтов начинают активное преследование уходящего врага (схема 35). 3 марта, наконец-то, частями 30-й армии был освобожден Ржев. Непосредственно в районе города враг оставил первые траншеи совсем незаметно. М. Т. Бурлаков, командир сан. взвода 220-й стрелковой дивизии, запомнил тот день: «…Стояла какая-то странная тишина. Ни звука, ни со стороны немцев, ни с нашей. Постепенно солдаты стали вылезать из траншей и щелей, таких смельчаков становилось все больше и больше. И тут я услышал крик: «Фриц удрал!» Связист из 215-й стрелковой дивизии Х. Х. Якин вспоминал, что 2 марта в Ржев ушла разведгруппа, 22 человека. Она попала в засаду, вернулся только один человек. Утром 3 марта, «сидя у телефонного аппарата, я обратил внимание на голос полковника Куприянова, когда он разговаривал с командиром полка… Говорил он с неприсущим ему волнением. Он говорил, что разведка не обнаружила противника не только в Ржеве, но и на подступах к Оленину. Тут же по батальонной связи посыпались команды командирам рот, а вскоре от них пошли доклады, что в немецких траншеях никого нет. Пораженный услышанным, я передал трубку своему комбату. Не верилось, что всего каких-то 2–3 часа тому назад погибла группа разведчиков».
Схема 35.
Бывшая переводчица штаба армии, потом писательница, Е. Ржевская вспоминала, что командующий 30-й армией генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи, даже получив разведданные об отходе немецких войск, долго не решался отдать приказ о переходе армии в наступление. «О Ржев столько раз разбивалось наше наступление, и сейчас, после победы в Сталинграде, когда все внимание Москвы приковано сюда, он не мог просчитаться и медлил. Ему нужны были гарантии, что на этот раз заговоренный Ржев поддастся, будет взят… Все разрешилось ночным звонком Сталина. Он позвонил и спросил у командарма, скоро ли тот возьмет Ржев… И командарм ответил: «Товарищ командующий, завтра же буду докладывать Вам из Ржева» – и двинул войска». В самом городе, западнее и южнее его нашим частям пришлось вести бои с немецкими арьергардными отрядами, о чем свидетельствуют многочисленные документы и воспоминания. В официальном сообщении Совинформбюро «В последний час» от 3 марта 1943 г. было сказано: «Несколько дней назад наши войска начали решительный штурм города… Сегодня, 3 марта, после длительного и ожесточенного боя наши войска овладели Ржевом».
3 марта продолжили наступление 39-я и вся 22-я армии. Авиаразведка зафиксировала 16-километровую «смешанную» колонну противника: хвост в Оленино, а голова подходит к Кострицам. 4 марта в Оленино входят советские войска. В этот день – 4 марта – в наступление переходит 41-я армия. Ей приказано 6 марта совместно с 22-й армией окружить и уничтожить белыйскую [бельскую. –
31-й армии с утра 3 марта было приказано изменить направление и наступать в южном и юго-западном направлении. 8 марта части армии освободили Сычевку.
4 марта начали преследование отходящего врага 20-я, 5-я, 33-я армии. 6 марта был освобожден Гжатск, 12 марта – Вязьма. У основания ржевско-вяземского выступа 43-я и 50-я армии активное наступление начали уже на завершающем этапе операции. Исследователь Д. Е. Комаров пишет, что войска противника на этих участках фронта этих армий оставались на месте и усиливались за счет отходящих частей. Да и сил у советских армий для мощного удара было недостаточно.
Схема 36.
Схема 37.
Схема 38.
Схема 39.