Рейхсляйтер Борман пользуется исключительным авторитетом у Гитлера, отвечает перед ним за всю работу гражданской администрации и часто и подолгу засиживается у него. Господин Борман – «железный канцлер» партии, он отличается поразительной работоспособностью, принимает всегда на удивление хорошо продуманные решения и держится очень уверенно. Только он совсем не стесняется в выражениях и своим громким голосом заглушает всех здесь.
Сперва последовало обсуждение проблемы сусла и содержания алкоголя в пиве. Затем фюрер приступил к еде и, приказав принести ему очки для чтения подготовленной службой Дитриха сводки иностранной прессы, завел разговор о вооружении и оперативном руководстве. Особенно он радовался сообщению об успешных действиях подводных лодок. Мы хотим назвать количество тоннажа потопленных американских кораблей и одновременно сообщить о налете нашей авиации на следовавший на Мальту английский конвой.
Реплика Боденшатца: англичане превосходно воюют на море хотя бы уже потому, что, зная о превосходстве итальянцев в авиации, тем не менее рискуют отправлять такие конвои, да еще без сопровождения линкоров.
Реплика Хевеля: в отличие от голландцев, которые тоже хорошие моряки, но непригодны для морской войны.
Фюрер: как приятно сообщить, что тоннаж потопленных кораблей составил круглое число, 71 000 тонн, то есть больше, чем американцы могут построить за месяц. Корпуса кораблей еще худо-бедно можно склепать, а двигатели – нет. В этом-то вся проблема.
Рузвельт – душевнобольной, о чем публично заявил несколько лет тому назад один профессор. Он объявил войну, и его не только вышвырнули из Восточной Азии, поскольку он оказался к этому совершенно не подготовлен, но и его торговые корабли продолжали себе плавать, как в мирные времена, у побережья США, представляя собой отличную мишень. А он в смятении то уезжает из Вашингтона, спасаясь от угрозы воздушных налетов, в свое имение, то возвращается обратно. Его заявления для печати также свидетельствуют, что человек душевно болен. И своим поведением доводит всю страну до истерического состояния. Чем же иначе можно объяснить тот факт, что в Чикаго после передачи радиопьесы о высадке марсиан среди вроде бы благоразумных людей началась паника?