С Антарктидой — только на "Вы": Записки летчика Полярной авиации

Начальником зимовочного состава экспедиции был назначен В. Я. Вовк, сезонную впервые возглавил В. Д. Клоков. В 32-й САЭ планировалось к тому же организовать новую станцию «Оазис-2» в оазисе Бангера. Все эти задачи можно было выполнить только с помощью авиации, и отряд пришлось формировать, исходя из них. По решению руководства ААНИИ и МОАО полномочия командира отряда были несколько расширены. Он становился теперь еще и заместителем начальника экспедиции по авиации, что позволяло более оперативно решать практические задачи в каждой конкретной ситуации. Ему, наконец-то, дали более широкие полномочия по подбору кандидатов в отряд и по расстановке авиаторов по местам базирования. Штатным расписанием в отряде предусматривалось 120 человек. Моим заместителем по летной работе шел Александр Федорович, хорошо зарекомендовавший себя в качестве командира корабля в предыдущих экспедициях. Заместителем командира по политико-воспитательной работе назначили Виктора Александрова, тоже неоднократного участника этих экспедиций, отличного помощника во всех делах. Он имел высшее авиационно-техническое образование (Казанский авиационный институт) и пришел в МОАО с инженерной должности из авиаремонтной базы «Быково» (впоследствии Быковский авиаремонтный завод). Старшим инженером отряда шел Николай Александров, уже работавший в Антарктиде в трудную 24-ю САЭ, а старшим штурманом — Борис Дмитриев, умный, эрудированный профессионал, имеющий опыт работы в Арктике и Антарктиде. Можно было только радоваться такому подбору заместителей и помощников, понимающих с полуслова и наши авиационные задачи, и задачи экспедиции в целом. Не вызывал сомнений и подбор руководителей полетов с разных предприятий управления Центральной зоны России, который был сделан начальником службы движения Владимиром Васильевичем Голиковым, сумевшим найти действительно лучших из лучших. Эти великие труженики учились «на ходу» — по рассказам предшественников и на месте — в Антарктиде. Хуже обстояли дела с подбором летного состава для вертолетов Ми-8 и самолетов Ан-2. Многих специалистов для этих машин нужно было переучивать с другой техники, в основном, с самолета Ил-14, поскольку тех, кто обладал арктическим и антарктическим опытом, почти не осталось. Из старой «полярной» школы командиров в строю оставался только Борис Лялин, а такие могучие профессионалы, как Владимир Буклей, Дмитрий Клюев, Лев Антоньев, Александр Кошман, увы, уже не могли участвовать в экспедиции.

Теперь подготовка летных кадров полностью перешла в Антарктиду, что значительно увеличило срок «созревания» конкретного специалиста до участия его, как минимум, в четырех экспедициях. В то же время «Программа подготовки летного состава, направляемого для полетов в Антарктиду на самолете Ил-14», утвержденная начальником УЛС МГА, указывала, что она рассчитана для подготовки летного состава, прошедшего основную подготовку в летном подразделении, имеющем производственный практический опыт работы в Арктике при полетах на ледовую разведку, внетрассовых полетах с подбором посадочных площадок с воздуха и высокоширотных полетах с посадкой на площадках дрейфующих станций «СП». Аналогичные программы были и для летного состава Ми-8 и Ан-2.

Еще в Союзе возникли сложности с доставкой сотрудников авиаотряда и авиационной техники в Антарктиду. В прошлую экспедицию оттуда вывезли на ремонт шесть машин. А в эту на морских судах нужно было «вернуть» три самолета Ил-14, пять вертолетов Ми-8 и один самолет Ан-2. В Антарктиде, как я уже сказал выше, находился только один исправный Ил-14. Еще один Ил-14, замороженный на «Комсомольской», и Ан-2, законсервированный на «Союзе», ждали вывоза на ремонт в условиях завода.

Планы были расписаны по месяцам и на весь сезон, но как их выполнить? Ведь авиатехника в лучшем случае прибудет только к концу декабря. Ситуация складывалась тупиковая. Командир МОАО Ю. А. Филимонов направил в УГАЦ телеграмму с просьбой: «Прошу ходатайствовать перед МГА разрешить производить полеты с первичными посадками в одиночку, так как в паре в Антарктиде выполнять их невозможно в связи с большим территориальным разносом работ, выполняемых воздушными судами. Прошу также разрешить увеличить налет месячной саннормы экипажам до 125 часов».

Первые сложности начались еще в конце октября до отправки отряда. Пришло грозное указание по поводу продолжения раскопок на месте прошлогодней катастрофы: «Согласно взаимной договоренности между МГА и Госкомгидрометом прошу дать соответствующие распоряжения руководству 32-й САЭ об организации поисковых работ в районе «Мирного» с привлечением НЭС «Михаил Сомов». Командиру Мячковского ОАО Филимонову Ю. А. обеспечить подготовку и оснащение группы». Дальше пошло по простейшей схеме: «Подготовить проект указания командиру отряда САЭ-32». Но из кого составить группу и чем ее оснастить, никто не задумывался: МЧС еще не существовало. А нужны были раскопки в районе, где не только авиатехнике, но и каждому человеку в отдельности крайне рискованно находиться.