С Антарктидой — только на "Вы": Записки летчика Полярной авиации

Подводя итоги прошедшей экспедиции, я не могу не отметить действенную помощь командира МОАО Юрия Александровича Филимонова. Он тоже закончил Оренбургское военное авиационное училище штурманов и так же, как и мы, выпускники Балашовского училища, из-за печально знаменитого хрущевского указа о сокращении Вооруженных Сил СССР на 1 200 000 человек, был уволен в запас. Пришлось переучиваться — он стал диспетчером УВД в заполярной Амдерме. В Филимонове быстро раскрылись его лучшие качества — хорошего организатора, собранного, волевого и в то же время умеющего ценить людей руководителя. Вскоре его назначают начальником аэропорта Диксон, а потом — командиром ОАО в Хатанге. С этой должности, как человека, хорошо изучившего специфику работы авиации в высоких широтах, его переводят командиром отряда к нам в Мячково, где он активно включился в работу по формированию сводных летных отрядов советских антарктических экспедиций, по поиску объемов работы для Мячковских экипажей в Арктике, на Крайнем Севере, в Тюмени... Он перешел на работу в Мячково незадолго до отправки 32-й САЭ и, к сожалению, попал к развалу авиационных дел в Антарктиде. Но уже к середине экспедиции, основываясь на нашей информации и запросах, быстро вошел в суть навалившихся проблем. Решал он их быстро и четко, в пределах своей «власти». И если мы подолгу ждали решения технических вопросов, то они от него напрямую не зависели. Каждый шаг надо было согласовывать, обо всем просить управление, МГА, а ответы на эти вопросы приходили с большим опозданием, чаще всего отрицательные. Вины его в том нет. Много лет отработав в Арктике на разных должностях, вплоть до командира Хатангского авиаотряда, он хорошо понимал, насколько сложна и трудна летная работа в высоких широтах, и, как мог, старался ее нам облегчить.

Анализируя итоги этой экспедиции, которая высветила все недостатки, годами копившиеся в Антарктиде, я пришел к прежнему выводу: для того, чтобы их устранить, всего-то надо решить три глобальные проблемы. Во-первых, командира экспедиционного отряда нужно выбирать из числа опытных пилотов и готовить его длительное время в условиях спецработ, как на Большой земле, так и в Антарктиде. Во-вторых, обновить авиационную технику и сменить ее на более совершенную, оборудованную современными навигационными системами и средствами радиосвязи. В-третьих, создать постоянно действующее экспедиционное подразделение.

Понимали ли необходимость таких преобразований все руководители и начальники разных уровней? К сожалению, нет! Как правило, эти начальники практически не вникали в суть экспедиционной работы. А ведь чтобы требовать, нужно знать, что требуешь. Как мне хотелось, чтобы хотя бы один раз эти начальники прочитали все радиограммы, получаемые и отправляемые во время экспедиции командиром отряда. Для них многое бы прояснилось. А ведь каждый год командир отряда привозил их по несколько папок. И конечно, не плохо было бы начальникам регулярно посещать районы работ. За всю историю освоения Шестого континента, после упразднения Полярной авиации, в Антарктиде побывали только начальник УГАЦ А. А. Яровой, гостивший у нас одни сутки, да его заместитель Иван Сергеевич Макаров. Опытный летчик, он даже за те несколько дней, что был у нас, многое увидел и понял.

После нашего возвращения из 32-й САЭ в адрес директора ААНИИ пришла грозная телеграмма: «Анализ обеспечения полетов в Антарктиде показывает наличие серьезных недостатков, требующих немедленного устранения. На ваше имя 10.06.87 г. направлено письмо начальника УГАЦ с конкретными предложениями. Прошу в оставшееся время до начала авиаобслуживания 33-й САЭ устранить недостатки, выполнить предложения, указанные в письме. В противном случае выполнение договора с МОАО окажется под угрозой срыва». «Хорошо, что руководитель предприятия озабочен проблемами авиаработ в Антарктиде, — подумал я, прочитав это письмо. — А в самом-то авиационном ведомстве будет ли что-нибудь меняться в лучшую сторону? Ну, расторгнем мы договор с ААНИИ и он вынужден будет искать другое авиапредприятие, меньше подготовленное для таких работ. Дальше-то, что?» И ответил сам себе: «Здесь нужен государственный подход, все вопросы надо решать в комплексе, согласованно, не отмахиваться даже от мелочей, потому что их в нашем деле нет...»

Советский Союз тем временем вступил в новый период своей истории с лозунгом: «Перестройка — революция продолжается!» Что происходит во время революций, бунтов, путчей и переворотов, долго объяснять не надо. Борьба за власть — разрушительное дело. При этом рушатся не только созданные ценности и сама основа государства — экономика, но и души людей, их судьбы. Разрушается все быстро, а вот восстанавливается и строится новое что-то очень долго.

Встреча с министром