«С Атомной бомбой мы живем!». Секретный дневник 1945-1953 гг

Так кто из них мог быть опорой Сталина в его преобразованиях весны 1953 года?

Киров погиб давно, Жданов — недавно.

По большому счёту оставались только Берия и Маленков. Плюс — как дополнение, Булганин.

Итого получалась как раз та Тройка, которая и была создана в конце января 1953 года, чтобы вывезти на себе ситуацию начала марта 1953 года. Худо-бедно, но Сталин решил опереться на неё.

При этом факт «Тайной вечери» 28 февраля 1953 года полностью тоже исключать нельзя, несмотря на наличие скромного меню ужина 28 февраля 1953 года в деревянной рамочке, которое в 1955 году видел (?) историк Шефов? Это меню ничего особо не доказывает, поскольку туг могут быть разные варианты.

Например, такой… Сталин действительно планировал поужинать скромно и в одиночестве, но в последний момент передумал и решил пригласить к себе всю руководящую пока ещё четвёрку. Историк Жорес Медведев, приводя свидетельство Хрущёва насчёт ужина 28 февраля, писал далее, что этот ужин, «который выглядел для Хрущёва как неожиданный, был, естественно, подготовлен».

Что ж, не исключено, что так и было. Однако причиной являлось не стремление Сталина, как уверяет Медведев, «…отвлечься, отдохнуть, поужинать с друзьями, выпить вино» перед тем, как принять «после долгого периода раздумий… радикальное решение».

А что же было причиной того, что Сталин пригласил к себе в субботу Тройку и Хрущёва (если он их пригласил)?

Зачем он их приглашал?

Если, конечно, приглашал.

По Жоресу Медведеву — чтобы «расслабиться».

А, например, по «генералу» Волкогонову выходит, что Сталин их пригласил чуть ли не для того, чтобы сделать выволочку всем, кроме Булганина. Причём Берию Сталин якобы расспрашивал о «деле врачей», к которому Берия тогда не имел никакого касательства. Волкогонов утверждает, что гости усмотрели в этом некие зловещие намеки на близкие свои аресты и т. д. Ну, злодей Лаврентий и бросил яду в кубок «тирана».

Мало того что это ложь, это ещё и глупая ложь, хотя бы потому, что через день предстоял бурный Президиум ЦК и Сталин никак не стал бы бросать любые упреки и обвинения в узком застолье, когда всё это было уместнее сделать в публичной и официальной обстановке.

Но вот в последний раз посмотреть в глаза Хрущёву и в последний раз оценить, как поступить с ним, — это Сталин мог захотеть сделать. Для чего и организовал этот ужин, возможно — предупредив о его смысле и сути Тройку. Некий намёк на это мы, к слову, находим в дневниковой записи Л.П. Берии от 17 февраля 1953 года.

Возможно и другое объяснение присутствия в 1953 году на даче Сталина скромного меню в деревянной рамке. Это было одной из деталей фальсификации событий вечера 28 февраля 1953 года.

Наконец, Шефов мог по той или иной причине просто выдумать это меню. Вариант ведь тоже не исключённый!

Уже упоминавшийся выше Иван Иванович Чигирин, имевший возможность ознакомиться в наше время с рядом любопытнейших архивных документов, однозначно считает, что отравление Сталина технически обеспечили люди заместителя министра ГБ «хрущёвца» Рясного, отвечавшего за охрану Сталина, по прямому указанию Хрущёва и Игнатьева.

И эта версия представляется мне сегодня наиболее вероятной и убедительной.

Сработали отравители квалифицированно, и 5 марта Сталина не стало.

Берия не мог не отдавать себе отчёт как в том, что Сталина, скорее всего, убрали, так и в том, что «коль уж пошла такая пьянка», имеется реальная угроза и жизни самого Берии. Маленков и тем более Булганин были не в счёт — они по всему рисунку своей натуры всегда были фигурами второго плана и никем иным не могли быть даже после смерти Сталина. Тем, кому мешал Сталин, теперь, после смерти Сталина, мог всерьёз мешать только Берия.

И Берия не мог этого не понимать.

Но со всем этим ещё предстояло разобраться.

Справка публикатора.

2 марта 1953 года в газетах появилось официальное сообщение о болезни И.В. Сталина. Затем последовали несколько бюллетеней, извещавших страну о ходе болезни, и 5 марта 1953 года — сообщение о смерти И.В. Сталина.

8/III-53

Завтра хороним Кобу.

Я не знаю,[447]

Комментарий Сергея Кремлёва

Вряд ли Берия был в настолько шоковом состоянии, что не стал далее ничего записывать из-за развинченности чувств. Скорее он взялся за перо, уже привыкнув к такого рода беседе с самим собой, и сразу же понял, что теперь-то смысл и характер его жизни изменились круто раз и навсегда. И задумался, забыв о пере и бумаге. А когда очнулся от своих раздумий, просто закрыл бювар.

Во всяком случае я это представляю себе именно так.