С Барнаби Бракетом случилось ужасное

Барнаби кивнул. Ему открыли дверцу, он выбрался — и тут же подлетел к потолку.

— Очень раздражает, наверное, — произнес еще один молодой человек. К его плечу был приделан другой такой же молодой человек, похожий на него, как брат-близнец. Сиамской разновидности.

— Раздражает, наверное, — повторил близнец.

— Я уже привык, — сказал Барнаби. — Но все равно, нет ли у вас тут чего-нибудь тяжелого, чтобы я мог оставаться на земле?

Фрэнсис Делавэр куда-то скрылся и немного погодя вернулся с чем-то похожим на цепь с ядром на конце.

— Такое годится? — спросил он. — Можем привязать тебе к ноге.

— Идеально, — ответил Барнаби. Они дотянулись до него, спустили с потолка и привязали цепь ему к лодыжке, чтобы он мог стоять среди них. — Все очень запутанно, — продолжал Барнаби. — Помню только, что летел к вершине башни, а потом меня спас какой-то мужчина и дал мне воды.

— То была не вода, — сказала маленькая девочка, в которой на первый взгляд ничего необычного не было. Ее звали Дилайла. — Он всех нас так поймал. Мы все пили эту так называемую воду.

— Мы все? — переспросил Барнаби. — А вы вообще все — кто?

— Мы известны, — объявил крайне обиженным тоном Фрэнсис Делавэр, выпрямляясь во весь рост, — под названием «Уродчество».

— Уро… — как? — не понял Барнаби.

— Это оскорбление, — гневно выпалил второй близнец.

— Такого слова вообще не бывает, — добавил первый.

Зазвенел целый хор голосов: все утверждали, что их оскорбляет это слово, и каждый говоривший был обижен сильнее предыдущего, — пока всех не заглушила довольно симпатичная женщина в цветастом платье.

— Называет так нас равно все он, — объявила она командирским тоном. — Можем не поделать ничего этим с мы но унизительно конечно это.

— Прошу прощения? — осведомился Барнаби, моргнув раз-другой. Он не очень сообразил, почему именно ничего не понял. Может, он в придачу еще и с ума сошел?

— Да, боюсь, к Фелише придется немного привыкнуть, — сказал Джереми, мальчик с ластами. — Все, что она говорит, выходит наоборот. Ее нужно слушать с конца до начала, если получится. Или читать от конца к началу, когда она что-то пишет. Мы, честно говоря, этого уже почти не замечаем, привыкли. Но странно, что когда она поет, то слова у нее складываются как надо.

— Тогда почему же она все время не поет? — спросил Барнаби.

— Ой, она ужасная певица. Слезы на глаза наворачиваются. В нехорошем, то есть, смысле. Знаешь, как гвоздем по грифельной доске елозить?

— Фразы короткие говорить попробую я, — пожала плечами Фелиша. — Проще быть может тебе так.

— Ну ладно, — сказал Барнаби, стараясь не смеяться, хотя это и впрямь было смешно. И чуть не упал. — А почему комната у нас так качается?

— Это не комната, — ответил Джереми. — Это кубрик.

— Мы на судне, — сказал Фрэнсис Делавэр.

— На судне? — удивился Барнаби.

— Судне на, — подтвердила Фелиша.

— А что мы делаем на судне?

— Пытаемся с него сбежать, — раздался знакомый голос. Из теней возник мальчик — ровесник Барнаби. Совершенно обычный — ничего ненормального в нем не было. За исключением аккуратных стальных крюков, которые были у него вместо рук.

— Лиэм Макгонагалл! — воскликнул Барнаби, с изумлением и восторгом узнав своего друга по академии для нежеланных детей «Юный лосось». Он бросился к Лиэму, но ядро на цепи было слишком тяжелым, и он рухнул на палубу ничком, а носом уткнулся в ласты Джереми. От них пахло сардинами.

— Поднимите его, пожалуйста, кто-нибудь, — тихо произнес Джереми, весь залившись краской. — Это ужасно унизительно для нас обоих.

Несколько рук и крюков подняли Барнаби на ноги.

— Привет, Барнаби, — сказал Лиэм.

— Что ты тут делаешь? — спросил Барнаби. — И как я вообще оказался на судне?

— Лиэм, можешь все ему рассказать, — произнес Фрэнсис. — С самого начала, будь умницей.

Мальчик откашлялся и начал:

— Мужчина, с которым ты познакомился в Торонто, — всего-навсего один из самых отвратительных людей, что когда-либо ходили по земле.

— Не поспоришь, — вставил Джереми.

— Ужасен он ох.

— Его зовут капитан Элайас Шлангейсон, — продолжал Лиэм, — и он некогда работал в цирке инспектором манежа.

Тут Дилайла вдруг оглушительно чихнула — и совершенно исчезла.

— Ой, мамочка, — раздался голос с того места, где она стояла. Ее голос, вообще-то. — Что, опять, да? У кого-нибудь есть нюхательная соль?

Фрэнсис сделал шаг вперед и извлек из внутреннего кармана довольно причудливую табакерку, открыл ее и высыпал на ладонь горку какого-то серого порошка. Вытянул руку перед собой — и горка немедленно исчезла с хлюпом. Затем снова очень громко чихнули. Перед ними вновь возникла Дилайла.

— В общем, — продолжал Лиэм чуть громче, — если вы тут закончили… Как я говорил, капитан Шлангейсон был инспектором манежа, но ему прискучили звери и захотелось чего-то поинтереснее. И вот тогда-то он и познакомился с Фрэнсисом Делавэром.

— Да, я был первым, — признал Фрэнсис.

— Как видишь, Барнаби, у Фрэнсиса нет ни носа, ни ушей, однако он идеально слышит и различает запахи. Для нас это просто удивительная черта характера, а вот для капитана Шлангейсона он — урод.