С доставкой на дом

– Нет, по моим подсчетам, сто сорок пять получается... Скажите откровенно, как к вам попал этот... документик? В каких вы его архивах откопали?

– При чем здесь архивы?! Это мой писательский билет! Это...

– Секундочку, секундочку!

Секретарь сделал ладошкой "стоп движение!", нырнул в свой широкоформатный стол и, вытащив убойной толщины том, начал его листать.

– Так... Пробоев Игорь Валентинович... Пробоев... Игорь... Нашел! Давайте посмотрим, что написано в Писательской Энциклопедии о нашем Игоре Валентиновиче. Так... Так... Принят в члены Союза писателей... совпадает... Жанр - научно-художественная литература... Книги, книги... популяризаторская деятельность... Вот! Умер в тысяча девятьсот восьмидесятом году (предположительно)... Вы меня слышите: умер ровно сто лет назад!

– Кто умер сто лет назад?!

– Законный владелец предъявленного вами документа - писатель Про...

– Я - законный!.. Извините, мне что-то нехорошо... Мне бы на воздух... Пробоев поднялся, потянулся взять свой документ, но усатый Бельмондо, упреждая его, ловким движением смахнул билет в ящик стола.

– Нет, нет! Документик пусть лучше у меня побудет. Он, возможно, представляет историко-литературоведческий интерес! Думаю, в Энциклопедии не без оснований указано: пред-по-ло-жи- тель-но!

– Ладно, выясняйте про ваш исторический интерес - я пока и без билета обойдусь! - бросил уже от дверей Пробоев и, выйдя в приемную, заторопился вниз, на улицу, потому как чувствовал себя в самом деле неважно.

Отдышавшись на скамейке в ближайшем сквере, успокоившись и поостыв, он решительно встал, заложил руки за спину и, набычившись, зашагал к газетному киоску, что виднелся на углу. Полмесяца назад киоска этого не было...

Сейчас мы выясним наконец, сейчас разберемся, кто с ума сошел... или сходит...

– Мне - "Литературку"! - Игорь Валентинович кинул нашаренный в кармане юбилейный рубль на тарелку, белевшую в зеве киоска, и, не получая ничего взамен, нетерпеливо заглянул сквозь запыленное стекло внутрь. Бородатый киоскер пробовал монету на зуб. Попробовав, удовлетворенно усмехнулся и высунул из окошка будки мясистый нос.

– Что просите?

– Я же сказал: мне нужна "Литературная газета"! Киоскер засмеялся.

– Вам, дорогой, повезло: вы имеете в моем лице истинного нумизмата, а истинный нумизмат некомпетентного человека обманывать не станет.

Он покопался в темном закутке киоска и выложил на тарелку несколько бумажек, отдаленно напоминающих деньги.

– Это справедливая цена, будьте спокойны! А в придачу получайте вашу "Литературку"! - И киоскер накрыл бумажки газетой.

Бери, Игорь Валентинович, бери, не думай пока ни о чем! Если эти филькины грамоты служат деньгами в комедии, которую с тобой кто-то разыгрывает, они тебе... не помешают.

Пробоев взял газету, сгреб бумажки, кивнул киоскеру, завернул за угол и, пройдя квартал, очутился на одной из своих любимых улиц - тихой, с бульваром старых лип и тополей. Деревья показались ему несколько изменившимися, но разбираться, в чем состоит перемена, было сейчас недосуг.

Сев на первую попавшуюся свободную скамью, он закрыл на минуту глаза, как делал обычно перед прыжком с вышки в воду, спуском на лыжах с крутой горы или перед выходом на аудиторию, и, старательно не торопясь, развернул газету.

Орденов многовато... Три, четыре... Откуда бы?.. А профиля, как обычно, два... Так-с... Число... 17 июля тысяча... Две тысячи восьмидесятого!..

Он сложил газету и сунул в карман.

Ну, Игорь Валентинович, надежда на то, что тебя кто-то разыгрывает, становится все эфемернее. Простейший закон обратной зависимости: чем больше фактов с минусом, тем меньше шансов с плюсом! Но тогда... Но тогда... может быть, все это тебе лишь снится?! Конечно - снится! Как тебе сразу не пришло в голову?!

Усилием воли Пробоев попытался проснуться. Ему многократно за прожитые годы случалось "сматывать удочки" из собственных сновидений, бежать от ночных кошмаров, вырываться из безнадежных, приводивших его, спящего, в ужас обстоятельств. Он хорошо знал, как происходит такое самопробуждение: сначала из одного сна переходишь в другой, затем из того - в следующий, из следующего - в следующий и так далее - ступень за ступенью, и чем глубже был первоначальный сон, тем больше ступеней на пути к последней, когда выныриваешь наконец в нестерпимо желанную явь.

На сей раз ничего похожего не произошло - выныривать, очевидно, было неоткуда...

Пробоев покопался в нагрудном кармашке, где покоилась его давно ставшая хронически безработной расческа, вытащил пакетик с безопасной бритвой, извлек лезвие и провел им по ладони. Боль была болью, кровь была кровью. Он лизнул набухший темными каплями надрез - натуральная кровь!