С ярмарки (Жизнеописание)

Ах, как хорошо было бы владеть кладом! Тем самым, о котором его воронковский товарищ, сирота Шмулик, рассказывал столько замечательных историй. Но клада нет. То есть клад существует, но трудно его найти - он слишком глубоко запрятан, а когда к нему приближаются, убегает и прячется еще глубже... И несчастный Шолом проклинал тот день, в который родился у благородных Рабиновичей, а не у Фрухштейнов. И он возненавидел коротконогого Хаима Фрухштейна с длинным носом и красными смородинками на нем, возненавидел глубокой ненавистью за то, что бог наградил его, коротконогого Хаима, всеми тремя дарами: ботинками со скрипом, уменьем играть на скрипке и говорить по-французски. И несчастный Шолом здесь же, на улице, при луне и звездах поклялся сладостными небесными звуками, ангельскими мелодиями, которые лились из дома Розы, что он во что бы то ни стало научится играть на скрипке так же, как этот счастливый Хаим Фрухштейн; что своей игрой он заткнет за пояс десяток таких, как Хаим Фрухштейн, даже перещеголяет его с божьей помощью. И тогда Шолом придет к ней, к Розе, прямо домой и скажет словами "Песни песней": "Вернись, вернись, Суламифь! Повернись ко мне лицом на мгновенье, Суламифь, послушай мою игру на скрипке!" Он проведет смычком по тончайшим струнам, а она, Суламифь - Роза, услышав его, в восторге спросит: "Кто научил тебя?" И oн ответит: "Сам научился". А Хаим Фрухштейн, стоя в сторонке и оцепенев, будет исходить завистью. Затем Фрухштейн подойдет к Розе и заговорит с ней по-французски, но Шолом вмешается в разговор, перебьет его и скажет по-французски: "Осторожнее, реб Хаим, я понимаю каждое слово". Тот еще более поразится, а Суламифь - Роза поднимется, возьмет Шолома за руку и скажет: "Идем!" И они пойдут вдвоем, он и Роза, гулять по переяславским "пешеходам", будут говорить по-французски, и вся ватага кавалеров, и среди них коротконогий Хаим Фрухштейн, поплетется сзади, и весь город будет спрашивать, указывая пальцами на Шолома и на Розу: "Кто эта счастливая парочка?" Им ответят: "Вы не знаете, кто это? Да ведь это Роза со своим избранником!" - "Кто же ее избранник?" - "Ее избранник - воронковский знаток библии, каллиграф Шолом, сын Нохума Вевикова". Шолому все слышно, но он делает вид, что не слышит, и продолжает прогулку рука об руку с прекрасной Розой. Ее чудесные голубые глаза смотрят на него и смеются. Он чувствует ее теплую маленькую ручку в своей руке и слышит, как бьется ее сердце: тик - так, тик - так. И вдруг ботинки у него на ногах сами собой заговорили: "Скрип - скрип, скрип - скрип". Это уже и его самого поражает. Играть на скрипке, говорить по-французски он научился сам - трудился так долго, пока не научился. Но ботинки - откуда у них взялся скрип? Тоже сами научились?

Или это , может быть, ему мерещится? И он нажимает на подошвы обеими ногами, крепко, еще крепче и внезапно получает пинок от старшего брата, с которым спит на одной кровати.

– Что ты брыкаешься, как жеребенок?

Шолом просыпается. Неужели все это только сон? Он не перестает думать о своем сновидении и не перестает грезить наяву. У него сливаются сон и явь, фантазия и действительность. Он не помнит, сколько времени продолжается все это, пока Переяслав не посещает гостья, страшная гостья - эпидемия. Как разбушевавшийся ураган, свирепствует она, разрушая все на своем пути, производит опустошения во многих домах, в том числе и в доме Нохума Рабиновича. И прекрасная Роза - Суламифь и любовь к ней исчезают, как сон, как мечта, как прошедший день. Гостья, посетившая город, была холера.

34

ХОЛЕРА

^{Эпидемия. - Растиральщики. - Бабушка Минда распоряжается. - Она взывает к могилам, обращается к праху отцов, помогает врачам. - Смерть матери. - Дядя Пиня не разрешает плакать в субботу}