С капканом на ментов

Радиопровод квартиры капитана был недавно кем-то аккуратно перерезан. Сейчас провод был обратно скручен. Но следы недавнего подключения к радио Пузача Веня все же обнаружил. В трубе, ведущей наверх, среди кабелей торчал обрывок тонкого провода другого цвета.

Сунув его в карман, Веня осторожно прикрыл распределительный щиток и направился к ходу на техэтаж. Пролет лестницы был перегорожен внушительной решетчатой дверью. Еще более внушительно выглядел запиравший эту дверь замок.

Только при ближайшем рассмотрении оказалось, что это одна видимость. Дужка замка была аккуратно перепилена, а потом так же аккуратно прилеплена пластилином. Несколько секунд спустя Веня уже поднимался по пролету наверх. Сердце в его груди учащенно билось, он понимал, что наконец-то напал на след.

В спящем подъезде было на удивление тихо. Стараясь не шуметь, Веня повернул, включил фонарь и преодолел последний пролет лестницы. На тесной площадке техэтажа он остановился и настороженно осмотрелся.

Слева располагалась огромная железная дверь машинного отделения лифта. Справа на площадку выходила низкая дверца собственно техэтажа или, проще говоря, чердака девятиэтажки. Дверца была деревянная, хлипкая, запоров на ней не наблюдалось.

На всякий случай Веня приоткрыл ее и посветил фонарем внутрь. Чердак девятиэтажки был покрыт толстым слоем керамзита и унизан многочисленными трубами. Веню больше интересовали провода.

Подавшись назад, он поводил фонариком по стенам и вскоре убедился, что с площадки техэтажа к радиоточке Пузача не подключались. Оставалась только крыша.

Чтобы выбраться на нее, Вене пришлось подняться по двухметровой вертикальной металлической лесенке и немного повозиться с люком. Замок, запиравший его, тоже оказался подпиленным.

Наконец люк с приглушенным скрежетом подался в сторону. Веня выключил фонарь, ступил на хрустящий рубероид и быстро оглянулся. Крыша утопала в темноте. Далеко внизу расстилалась панорама ночного Светловодска.

Веня знал, что находится на верном пути. До разгадки оставался буквально один шаг. Но сделать этот шаг Веня не торопился. У него вдруг появилось чувство, что кто-то наблюдает за ним из темноты.

Рационального объяснения этому Веня не находил. Люк, ведущий на крышу, был закрыт замком, хоть и подпиленным. Из этого следовало, что на крыше быть никого не могло.

Но Веня почти физически ощущал на себе чей-то взгляд. Еще немного помедлив, он выглянул из-за угла, потом осторожно обошел невысокую кирпичную надстройку подъезда по кругу.

Несколько раз он останавливался и затаив дыхание прислушивался. Однако на крыше было тихо, как на кладбище. За все время Веня не услышал ни единого звука, указывавшего на чье-либо присутствие.

Вернувшись к люку, он пожал плечами и наконец решился включить фонарь. Чуть сбоку от люка к надстройке подъезда почти вплотную примыкали выходы вентиляционных шахт. Сверху они были прикрыты внушительным железобетонным козырьком.

Едва включив фонарь, Веня сразу обнаружил кое-что интересное. Под самыми вентиляционными шахтами на рубероиде остались прилипшие клочки газет. Газеты, судя по виду, были сравнительно свежими – примерно месячной давности.

Не было сомнений, что кто-то подстилал их себе под зад и подолгу просиживал под козырьком шахт. Из-за этого газеты и приклеились к рубероиду.

Повернувшись к надстройке, Веня обнаружил трубу, по которой в подъезд с крыши уходил радиокабель. С этой стороны никаких обрывков проводов он не нашел, но свежий след указывал, что именно через эту трубу кто-то и подключался к радиоточке капитана Пузача.

И тут у Вени вдруг даже мороз по коже прошел. Промелькнувшая в его голове мысль была дикой, но на удивление логичной. Пузач и Мохов знали друг друга сто лет. То есть перепутать голос Мохова с чьим-то другим Пузач не мог никак. А тело Мохова так и не нашли…

Из всего этого следовало, что орудовал на крыше девятиэтажки и «кошмарил» Пузача не кто иной, как сам Мохов. Некоторое время Веня пытался отыскать в этом логическом построении ошибку, но так и не смог. Все сходилось, но поверить в это было выше Вениных сил.

В конце концов он потряс головой и пробормотал:

– Да ну, ерунда какая-то… Сто пудов, это «белка»…

В тот же миг с техэтажа донесся пронзительный скрежет керамзита и стук распахнувшейся дверцы. От неожиданности Веня резко подался назад и тут же ощутил сокрушительный удар по затылку.

Фонарь выпал из его рук, перед глазами заплясали радужные круги. Это был нокдаун, причем сильный. Но в свое время на ринге Вене доставалось и покрепче.

Он не только устоял на ногах, но тут же прыгнул вперед и развернулся, приняв боевую стойку. Радужная пелена, застилавшая глаза, слегка расступилась, и Веня был готов встретить противника лицом к лицу.

Проблема оказалась в другом. Никакого противника на крыше не было. И Веня с опозданием сообразил, что он сам звезданулся затылком о бетонный козырек вентиляционных шахт.

– Вот черт! – выругался Веня, бросаясь к люку.