С крыла на крыло

 Однако и испытатель оказался твердым, он не уступал. Досчитав до тридцати пяти и не заметив ничего нового в поведении самолета, Олег взял опять рули полностью по правому штопору и затем перевел их энергично на вывод до отказа...

 Самолет даже "ухом не повел"! В отличие от прежних полетов машина продолжала вращаться. И падать.

 Снова Гудков открыл счет секундам: двадцать четыре, двадцать пять... Он отсчитал вновь пятнадцать секунд, не выпуская из внимания двухстрелочный высотомер. Большая стрелка его неслась по кругу циферблата так, что стало слегка не по себе.

 Левая рука Олега потянулась к одной из двух больших кнопок на щитке перед глазами. Кнопки двух противоштопорных ракет.

 - Правый штопор, - сказал он, контролируя себя еще раз, - нужно нажать левую кнопку! Да, левую!

 Он решительно щелкнул левой кнопкой.

 Что это?!

 Как будто незримая рука схватила самолет за левое крыло, и, как показалось Олегу, почти мгновенно "дьявольский" вальс был остановлен...

 X замер на секунду, "подумывая", не пойти ли ему в другую сторону. Но рули уже обрели свою былую власть над машиной. Самолет сдался - он покорно наклонил свой острый нос и, покачиваясь слегка с крыла на крыло, стал медленно набирать скорость.

 - Высота шесть. Потерял девять тысяч, - доложил Гудков земле и подумал про себя: "Лихо штопорит! "

 Олег стал запускать оба двигателя - и на этот раз они запустились с первой попытки. Теперь самолет как ни в чем не бывало спокойно шел, планируя к себе на "точку".

 Гудков облегченно вздохнул, открыл стекло гермошлема и вытер вспотевшее лицо: "Теперь на посадку!.."

 Порог космической лестницы

 Несколько лет назад в Калуге был воздвигнут памятник К. Э. Циолковскому. На открытие собрались и старые друзья-гирдовцы - первые энтузиасты ракетного движения, присутствовал и Сергей Павлович Королев. Эти люди положили начало практической истории космической эры с того самого дня, когда на двери бывшей планерной школы - подвала на углу Садовой и Орликова переулка в Москве - зимой 1932 года появилось такое объявление:

 "При Центральном совете Осоавиахима образовалась группа по изучению реактивных двигателей, сокращенное название которой ГИРД. Всех работающих в области реактивных двигателей или интересующихся ими, а также желающих работать в данной области, которая может считаться областью, способной подготовить звездоплавание, просят сообщить свой адрес по адресу: Москва, Никольская, д. 27. Центральный совет Осоавиахима. Секретарю ГИРДа тов. Фортикову И. П.".

 Десятки лет гений и труд народа наращивал грандиозную "лестницу", которая помогла человеку достигнуть космической высоты.

 О создателях этой "лестницы" историки еще расскажут.

 Мне же хотелось остановиться на некоторых эпизодах участия летчиков-испытателей, моих друзей, в ракетных полетах на самолетах. Подчеркиваю - ракетных, и прошу недостаточно осведомленного читателя иметь в виду, что эти самолеты появились на перепутье двух дорог. Одна из них повела авиаторов в область турбореактивных полетов в плотных слоях атмосферы, другая - к созданию многочисленных малых и больших ракет и позволила человеку развить вторую космическую скорость в 39 тысяч километров в час.

 Рев моторов и даже проносящиеся низко самолеты не привлекают особого внимания на большом аэродроме. Разве что между делом взглянет кто-нибудь вверх, почти не сосредоточивая внимания. Такова обычная жизнь аэродрома.

 Но иногда - это бывает не часто - всякий, кто только может оставить свою работу, лезет на возвышение: на контейнер из-под мотора, на пожарную лестницу, на крышу ангара, - все хотят посмотреть предстоящий "цирк".

 В ясный зимний день 1946 года крыша ангара тоже была заполнена зрителями. С ангара аэродром как на ладони. Видны взлетные полосы укатанного снега, уходящие под углом вдаль.

 В морозном воздухе искрится, блестит голубизной огромное летное поле. По нему разбросаны темные еловые ветки, так виднее полоса.

 Невдалеке, сбоку елочного пунктира, расположился фургон руководителя полетов. Шахматные желто-черные стенки делают его похожим на игрушечный домик из кубиков. И здесь на крыше человек. Это уже сам руководитель полетов. Он тоже подчинился общему стремлению забраться как можно выше.

 В эти минуты ожидания каждый наблюдатель с особой остротой ощущает смелость и новизну предстоящего эксперимента, и тревогу за главного его участника.

 Взоры всех неотрывно следят за действиями в начале полосы. Там, в окружении деловито снующих людей стоит, опираясь на тонкие ножки в лыжах, словно в больших галошах, маленький самолет. Он скорее напоминает планер. Овальный фюзеляж с кабиной впереди и никаких признаков мотора и винта.

 Медленно тянутся минуты ожидания.

 Но вот по толпе словно пробежал электрический ток. Стоящие позади вытянулись на цыпочках, лица всех устремлены в одну точку. Насторожились.

 От самолета в стороны стали разбегаться черные фигурки людей, В хвосте его, будто в пробуждающемся вулкане, заметней заклубился белый пар.

 Проходит еще томительная минута. Все безмолвствует.