С любовью, Луков (ЛП)

— Ты приземлилась правильно, но ваша хореография была ужасной, и вы решили не исполнять каскад прыжков после того, как «Кислая мина» налажал, не докрутив «Три Эс»²¹ в предыдущем этапе. А еще ты действовала как робот, а твой партнер выглядел так, словно его все время тошнило.

Он был прав, но....

Иван пожал плечами так небрежно, что мне захотелось ему врезать.

— И вообще, ваше музыкальное сопровождение было полным отстоем.

Единственный «отстой» в данный момент сидел рядом и действовал мне на нервы.

— Извини, конечно. Но с каких это пор ты стал музыкальным гением? — сорвалась я снова.

Парень пожал плечом.

—У меня есть слух, а у тебя нет. Не обижайся. Ты либо рождаешься с этим, либо нет.

Я бы разинула рот, но не хотела, чтобы Иван увидел мою реакцию на его слова.

Затем он продолжил.

— Ты выжила из ума, если считаешь, что я позволю тебе выбирать музыку для любой из наших программ.

Теперь уже я развернулась на скамейке всем телом, чтобы окинуть Лукова особенным «что ты там, блядь, сказал?» взглядом. Мое колено оказалось практически на его бедре, когда я наклонилась к нему. Не то, чтобы мы не трогали друг друга по триста раз за день в течение всей этой недели. Бьюсь об заклад, я бы даже узнала его в толпе по запаху.

— Что?

Его светло-розовые губы вновь расплылись в улыбке.

— Ты меня слышала. Музыку выбираем я, Нэнси и хореографы. Все будет отлично, — затем он улыбнулся шире. — Доверься мне.

Мне пришлось запрокинуть голову и рассмеяться.

— Ха!

— Серьезно, не переживай, Жасмин. Я всегда выбирал. Это, наверное, даже поважнее, чем хореография. Ты ведь хочешь выиграть?

Конечно же я хотела, и, честно говоря, у Ивана был отличный вкус в музыке. Его выбор всегда удивлял меня. Парень оказался хорош, но я не собиралась этого признавать.

— В команде нет никакого «я», разве ты об этом не знаешь?

Сукин сын имел наглость подмигнуть мне.

— Но для победы есть я, и если хочешь выиграть, то ты должна слушать меня.

Я усмехнулась. А затем громко рассмеялась, потому что не смогла удержаться.

— В твоих словах нет никакого смысла, придурок. И перестань делать такие глаза. Меня это бесит.

Иван не стал извиняться, лишь немного сгорбил плечи, из-за чего слегка натянулся материал его чудесного свитера, к которому даже не нужно было прикасаться, чтобы понимать, что на ощупь ткань, скорее всего, оказалась бы мягкой, как зефир.

— А для меня смысл есть.

— Потому что ты тупица. И мне не начальник. Мы с тобой партнеры. А в партнерстве тоже нет никакого «я».

Парень снова подмигнул.

— Мы можем поспорить о костюмах и хореографии, но музыку выбираю я.

Вот ведь зараза.

Я бы согласилась, но как теперь это сделать? Просто сказать «ладно»? На самом деле, музыкальное сопровождение меня не волновало. Я бы каталась под что угодно. Но сейчас дошла очередь до костюмов...

— А помнишь свой кошмарный костюм Мамбо? Я, нахрен, уверена, что не позволю тебе утвердить костюмы, не увидев их первой. И у меня уже есть человек, который сошьет мой.

Мышца на его щеке дернулась, но он проигнорировал мой комментарий о костюмах.

— Давай-ка вспомним, кто тут чемпион страны, мира и олимпиады? — Ивану хватило наглости задать мне этот вопрос.

Я отшатнулась. И не смогла выдавить ни единого гребаного слова. Кроме одного, что засело у меня в голове. Начиналось оно на «м», заканчивалось на «к» и было созвучно со словом «чудак».

До тех пор, пока медленная улыбка не коснулась губ парня.

И вот тогда меня прорвало.

— Какая же ты надоедливая зараза. Боже, иногда я просто хочу съездить тебе кулаком по лицу. Кто тут чемпион? Да заткнись ты уже, блядь!

И как же он на это отреагировал? Просто заржал. Иван Луков умирал со смеху.

— Уверена, ты заплатил судьям деньгами русской мафии, — продолжила я и услышала еще один взрыв смеха, настолько громкий, что мне захотелось улыбнуться в ответ. Однажды, когда мы с Кариной были намного моложе, я спросила у неё, каким образом ее родители зарабатывали столько денег, что могли позволить себе жить в гигантском особняке, и подруга ответила, что они, наверняка, мафиози. Конечно, это была шутка, но я все еще смеялась каждый раз, как вспоминала наш разговор.

— Ты больная на всю голову, — Иван вышел из себя за секунду. — Мне казалось, что это я странный, но ты меня переплюнула.

— Ой, я тебя умоляю, — не я была той, кто избавлялся от своих партнеров каждый раз, как один из них терпел неудачу.

Но вслух я этого не произнесла.

— Небось сидишь в своей «Тесле» и рыдаешь каждый раз, как помнешь свой свитер.

Иван издал еще один смешок.

— Над чем ты смеешься? Я не шутила, — проговорила я, наблюдая, как впервые за время нашего знакомства Иван перестал вести себя безразлично. Самое большее, что я когда-либо видела на его лице, это улыбка, которую он дарил семье. В особенности Карине.

И все.

Я даже не предполагала, что он умеет настолько заразительно смеяться... В то время, когда не занимался какой-нибудь хренью типа высасывания душ у людей.

— Ой, это так мило, — раздался незнакомый голос, почти потерявшийся в раздражающем смехе Ивана.