С намерением оскорбить (1998—2001)

СОБАКИ И СУКИНЫ ДЕТИ

После того как питбуль загрыз женщину в Лас-Пальмасе, в прессе стали появляться статьи о собаках. Одну из них написал Франсиско де Перехиль, молодой литератор, автор полицейских романов и, возможно, последний настоящий репортер в Испании. Этому парню больше подошли бы перьевая ручка и машинка «Оливетти», чем стерильный офис, компьютер и завладевшая нашей журналистикой всеобъемлющая политкорректность.

Перехиль написал о криминальном бизнесе — организации собачьих боев, — о жестоких хозяевах, подпольных питомниках, объявлениях в специальных газетах. О преступном равнодушии властей. О живодерских методах, которыми собак превращают в убийц. О том, как четырехмесячных щенков начинают стравливать друг с другом, и многие из них умирают, не выдержав полуторачасовых боев. Перехиль написал замечательную статью, но по-настоящему запала в душу всего одна фраза: «Ради своего хозяина собака сделает все, что угодно».

Что ж, в прошлой жизни мне пришлось повидать немало ужасов. Я не из тех, кто падает в обморок при виде выпущенных наружу кишок. Однако жестокость и варварство всегда казались мне порождениями человеческой природы. Я привык утешаться тем, что человек — единственное разумное существо — сам несет ответственность за уничтожение своего рода. В конечном счете мы получаем то, что заслуживаем. Мир сам по себе не так уж плох. Это люди наполняют его дерьмом. С животными все не так просто. С детьми тоже, но не стоит забывать, что большинство маленьких негодяев со временем станет такими же тупыми, безответственными и злобными, как их папочки. С животными все иначе. Они не в чем не виноваты. С незапамятных времен человек использует животных, ест их, мучает, а звери продолжают служить ему не за страх, а за совесть. Животные не бывают злодеями, только жертвами. Оттого их судьбы так тревожат и трогают меня.

Я уважаю собак. Тот, кто не знаком с ними, никогда не сможет в полной мере узнать, что такое великодушие, дружба и верность. Если вашей ладони никогда не касался влажный шершавый язык, на колени поверх книги, которую вы читаете, не ложилась красивая голова, большие, темные, преданные глаза не искали вашего взгляда, умоляя о ласке или дружеском слове, вы едва ли поймете, отчего я похолодел, читая эти строки. Ради своего хозяина собака сделает все, что угодно. Тот, кто хоть раз в жизни держал собаку, сможет представить себе отвращение, ярость и боль, которые я ощутил, вообразив пса, который послушно бредет за своим хозяином и богом. Он готов на все, чтобы заслужить похвалу человека. За его ласку он готов умереть, прямо здесь, в тесном зале, полном ревущих зевак и заставленном столиками, за котором зрители опрокидывают рюмки, пока очередной хозяин ведет своего пса на ринг. А на ринге, с железкой в пасти, он будет слышать знакомый голос: «Давай, Джерри, хватай его! Не подведи меня, песик!» И Джерри, которого готовили к этому бою с щенячьего возраста, с отчаянной храбростью бросится на своего противника, чтобы загрызть его, пока хозяин смотрит. А когда все кончится, искалеченного зверя наградят пулей в голову или бросят еще живого в колодец с камнем на шее. Даже если он выживет, то превратится в опасного, бешеного монстра и будет сидеть на цепи, охраняя какой-нибудь склад или магазин.

Виноваты негодяи, которые допускают подобные вещи, городские власти и полиция, которые все знают и ничего не делают. В мире существует немало двуногих скотов, назвать которых сукиными детьми — значит смертельно оскорбить собак.

КОНЬЯК НА ЗАВТРАК

Завсегдатай зашел в бар и потребовал коньяк без закуски, хотя еще не было восьми утра. Он был маленького роста, смуглый и очень худой, в тщательно отглаженной белоснежной сорочке. Еще густые черные волосы были аккуратно зачесаны назад. На вид ему было за пятьдесят. На правой руке едва проступала татуировка, почти стертая временем, солнцем и соленой водой.

Этот тип был из тех, кто нравится мне с первого взгляда. Я встретил его в рыбацком поселке с лодками у пристани и старыми домиками с зарешеченными окнами почти на уровне земли. В таких поселках старики выходят летними вечерами на порог, чтобы посмотреть вслед уходящей жизни. Час был ранний, время левантийца, когда море совершенно спокойно, а красноватый диск солнца только-только появился над водой.

Во всем поселке был открыт только один бар. На претенциозные современные кафе он нисколько не походил. Типичная портовая забегаловка старых времен с потрескавшимся прилавком, плетеными стульями, фотографиями футболистов на стенах и образком Девы Марии среди бутылок на полке. Раньше в каждом порту был такой бар, где собирались докеры с грубыми руками, рыбаки и матросы, где сидели усталые женщины, курили и разговаривали о тебе со своими мужчинами.