С небес на землю, но только с тобой (СИ)

      - Блядь, Глеб, прости, но не могу больше… - я напрягся, предчувствуя неладное.

      Виктор, извернувшись, расстегнул у меня куртку, задрал свитер и, выдернув футболку из штанов, прижал ледяные - не, не так - ЛЕДЯНЫЕ пальцы к моей пояснице, а сам уткнулся носом куда-то в район ключиц.

      - Сука, - шиплю очень искренне, стараясь оттолкнуть его, но это невозможно: во-первых - он держит крепко, намертво, во-вторых - народу столько, что я очень рад, что живу на конечной.

      - Ты такой теплый, как печка.

      - Сгори, сука, - прошу его, почти умоляю.

      Пока мы едем, успеваем собрать все пробки, Вик умудряется заснуть, причем, если бы не количество народа, превышающее все допустимые нормы, он бы упал, а я бы еще и пнул. Для профилактики.

      - Выходим, - на конечной в салоне осталось всего пару человек и на нас косятся как-то странно. Мне-то похуй, но людей жалко, немного, ну ту покрасневшую бабусю точно.

      На меня подняли мордаху, разлепили сонные глаза, сейчас в тусклом освещении кажущиеся темно серыми, и совершенно некультурно зевнув, уткнулись спать обратно. Отхожу в сторону, предварительно скинув его руки, и заправив все как было, застегиваюсь.

      - Жалко тебе, что ли? – пробубнил он, оттолкнув меня плечом и выходя из автобуса одним из последних.

      На улицы города спустился вечер, это могло показаться красивым и сказочным, но только не в этом районе, поэтому ускоряю шаг, резво направляясь к дому. Вик сонной мухой летит за мной, то и дело спотыкаясь на асфальте. Я бы может так и шел в темпе, пока…

      - Не понял… - поворачиваюсь, видя как эта скотина, слепив снежок, отправляет его вслед за вторым. Успеваю увернуться и, резво сорвавшись в сторону, кидаюсь на него. Шустрый, однако. Извернувшись, отлетает за турники, по дороге подхватывает пригоршню снега и слепив очередную холодную поебень, кидает в меня, умудряясь попасть в плечо. Ну, пиздец тебе. Носимся как два идиота по всей округе, распугав редких прохожих своими криками, точнее криками Вика, когда он, поскользнувшись, красочной звездой растянулся в сугробе, а я так по-дружески запихал ему за шиворот горсть снега. Я старался не смеяться. Но он так забавно старался вытряхнуть снег, что это невозможно было не прокомментировать, за что я и получил в морду снегом - ослабил бдительность, мать твою. Маленький разозленный ураган налетел слишком стремительно и повалил меня в сугроб. Как он не старался прикопать меня там же, у него не вышло.

      - Все, не могу больше, - простонал он, устало упав на меня и раскидав руки и ноги в разные стороны.

      - Слезь, слон, - пытаюсь его скинуть, но это очень сложно, когда тебе мешают, причем вцепившись зубами в твою шею.

      - Шы шакой вкушный, - промычал Вик, делая мне очень больно.

      - Я тебе щас зубы выбью, если ты меня не отпустишь, - прошу вежливо, задирая на нем куртку и засовывая снег ему в штаны.

      - Ааааааа... – вопль разлетелся по всей округе и вернулся к нам в утроенном размере, разбавленный матами соседей и лаем собак.

      Вскакиваю на ноги, пока какая-нибудь гоп-компания не набила нам ебла, и вздернув все еще дергающийся клубок нервов, тяну его в сторону дома, почти сорвавшись на бег.

      - Глеб, ты мудак, в штаны-то нахера? – обиженно возмущается Вик, расстегивая на ходу куртку, под которой, к моему полному охуению, обнаружилась одна черная майка.

      Дергаю его на себя за шиворот, стараясь вразумить это безобразие, но он видимо решив сменить мой настрой в другое русло, поворачивается ко мне и, припав к моим губам, тут же, словно хапнув энергетика, разворачивается полностью, вжимает меня в стену и углубляет поцелуй, не позволяя перехватить инициативу. Я могу либо на него злиться, до зубного скрежета, до ломоты в сжатых в кулаки пальцах, до белой пелены перед глазами… Либо хотеть до безумия и всего вышеперечисленного. Совмещать эти чувства никак не выходит.

      Прижимаю его к себе, ощущая, какой он горячий и мокрый после бега и, пробравшись руками под майку, сжимаю влажную кожу на спине.

      - Можно пройти? – раздается на пролет ниже и мы, открыв глаза и переглянувшись, разрываем поцелуй и переводим на стоящего этажом ниже Сашку абсолютно похуистические взгляды. Вик разве что покраснел немного, но из-за румянца от мороза почти не отличишь, я просто это знаю.

      Теснее прижимаю его к себе, максимально освобождая свободное пространство, и кивком головы позволяю подняться вверх. Сашка отвешивает мне шутовской поклон, полностью игнорируя присутствие Вика, и проходит наверх, несколько минут шуршит пакетами, достает ключи и, скрывшись за дверью, исчезает из нашего поля зрения.

      - Глеб, я замерз, - сообщают мне, уткнувшись холодным носом в основание шеи.

      Попытка отлепить его от себя провалилась на корню, хватка у него мертвая, это я уже успел заметить, и так и не разжимая рук, веду его спиною вверх, подталкивая по лестнице. От него, как всегда, пахнет тем одеколоном, им самим и возбуждением. И чего я так залип на его запах, не пойму?

      - Потри мне спинку? – доносится из-за приоткрытой двери ванной.

      - А без меня никак? – вставать откровенно лень.

      - Не будь задницей, - огрызается в ответ.

      - Ты хотел сказать: пожалуйста?