С нежностью цвета огня (СИ)

Скинув обувь, спускаюсь с холма, подбегаю к воде — и замираю с блаженной улыбкой, пока тёплые волны ласково поглаживают ступни и щиколотки. Куда ни посмотри, ни-ко-го, кроме нас, так что мне стоит немалого труда подавить в себе желание зайти глубже.

— Давайте сначала переоденемся, — миролюбиво напоминает Аллеон. — Весь день впереди, успеешь и накупаться, и позагорать.

Тут он прав. Как всегда, впрочем.

А ещё, после плавания всегда просыпается зверский голод, так что еду тоже нужно подготовить заранее.

— Медиф, а ты умеешь плавать?

Мало ли. Может, у них там и был бассейн или какой-нибудь водоём, но вовсе не факт, что инкуб ими пользовался.

— Умею. Но море вижу впервые.

Ещё раз оглядевшись, замечаю одну деталь:

— А где же сам дом?

— Он тут, неподалёку.

Мужчины снимают обувь, закатываю штаны, и мы неспешно двигаемся по пляжу вправо. С каждым шагом я всё больше недоумеваю, безуспешно пытаясь отыскать хоть намёк на жильё, однако безмятежное выражение лица Аллеона свидетельствует, что всё в порядке. Заколдовал он его, что ли, чтоб никто не нашёл?

Крохотная заводь появляется перед нами внезапно.

Остановившись, совершенно очарованная рассматриваю маленький деревянный домик, уютно прижавшийся к склону, три цветущих куста под его окнами и террасу с белыми полупрозрачными шторами.

— Я говорила сегодня, как сильно тебя люблю?

— Даже если и говорила, я готов выслушать это снова, — хитро сверкает глазами сиир.

Приблизившись, нежно обнимаю за шею и сладко-сладко целую. Никаких слов не хватит, чтобы полностью выразить всю любовь, восхищение и благодарность за то, что он появился в моей жизни.

— Начну раскладывать продукты, — негромко сообщает Лен и отступает, чтобы дать нам с Медифом минутку наедине.

Обернувшись, прижимаюсь щекой к груди инкуба так, чтобы и дальше любоваться пейзажем. Его ладони спокойно поглаживают меня между лопаток. Мы оба молчим. Не знаю, нужно ли сейчас вообще что-нибудь говорить? Между нами нет больше неловкости, нет дистанции и стеснения. Я чувствую себя с ним настолько свободно и естественно, что даже сама этому удивляюсь. Словно с нашей свадьбы прошли целые десятилетия, а не пара часов.

Взяв за руку, Медиф покрывает серебряный узор горячими, медленными поцелуями, а потом, так ничего и не сказав, легонько тянет в дом.

Рассортировав еду, быстро переодеваемся. Тут жарко, солнце печёт и ни ветерка, поэтому не мне одной не терпится освежиться. Мужчины ещё немного задерживаются, чтобы расстелить большой полосатый плед и сложить полотенца, а я первой, с радостным возгласом, влетаю в воду.

М-м-м! Вот оно, счастье!

— Чего вы? — зову со смехом, обнаружив, что они почему-то медлят. Просто стоят и смотрят. — Боитесь, что ли? Обещаю сильно не брызгать!

Мужья переглядываются, насмешливо фыркают и, как мальчишки, с разбегу ныряют, сразу уйдя с головой. Мне хорошо видны их притягательные, гибкие фигуры, но предаваться мечтательному созерцанию некогда. Сообразив, что месть за подначивание вот-вот свершится в двукратном размере, с громким смехом бросаюсь прочь.

Ну, нет! Так легко меня не поймать! Без боя не сдамся!

Они делают вид, что отстали, дают фору, а потом всё-таки ловят, подхватывают, кружат, поднимая фонтаны брызг, обнимают, скользят тёплыми ладонями по прохладной от воды коже и целуют, целуют…

Не знаю, кто именно из нас это начал. Наверное, косвенно, поспособствовал Медиф со своим даром, иначе чем ещё объяснить, что весёлая игра в один миг превращается в сокрушительное соблазнение? Ощущая два возбуждённых тела, вжимающихся в меня с обеих сторон, я испытываю такой прилив будоражащего желания, что готова взорваться.

С тревогой поднимаю взгляд к лицу Аллеона. Если он сейчас попытается что-то сказать…

Но в его глазах тот же голодный огонь, что и в моих.

Подхватив под бёдра, Лен крепче прижимает меня к себе и выносит на сушу. Возле пледа он ненадолго притормаживает, но всё же проходит мимо. Медиф без слов открывает нам двери, помогает снять мокрый купальник и раздевается сам. У него такое красивое тело… Не могу удержаться — провожу по его груди, чуть царапая влажную, смуглую кожу, целую. Солёная и горячая.

Инкуб напряжён, собран, как на экзамене. Боится сделать что-то не так? До сих пор?

Забравшись на широкую кровать, тяну за собой мужчин. Собиралась остаться стоять между ними на коленях, но Лен мягко толкает, укладывая на спину, и тут же припадает к груди ртом. Сильно втягивает сосок, чуть больно прикусывает, посасывает, оглаживает ладонью рёбра. Выгибаюсь за его рукой. Нестерпимо хочется большего — сейчас же, немедленно! Никогда такой не была! Хоть умоляй инкуба о снисхождении, да вместо слов получается лишь полувсхлип-полустон.

Сиир с изуверской неспешностью спускается ниже, жарко и влажно целует живот.

— Пожалуйста… — шепчу, задыхаясь.

Не в силах больше это терпеть, распахиваю глаза, нахожу Медифа, но забываю, что хотела сказать. Он скромно притулился на краешке кровати, чтобы никому случайно не помешать, и только смотрит — жадно и неотрывно, стиснув пальцами простынь.