С первого взгляда

Джереми подождал ответа. Джед просто уставился на него — точь-в-точь как на жука, разбившегося о ветровое стекло.

Джереми предпринял еще одну попытку, стараясь не думать о том, что Джед огромен и космат, что у него не самое лучшее настроение, а в руках нож. Он продолжал:

— Скажи, как тебе удается придать им такой вид? Они рычат, скалят клыки, вот-вот бросятся… Я ничего подобного прежде не видел. В Музее национальной истории в Нью-Йорке большинство животных выглядят дружелюбно. А твои совсем как бешеные.

Джед нахмурился. Джереми подумал, что его инициатива ничем хорошим не кончится.

— Лекси сказала, ты любишь охотиться, — проговорил он. Ему показалось, что внезапно в лачуге стало очень жарко. — А я никогда не был на охоте. В Квинсе мы охотились разве что на крыс. — Он засмеялся. Джеф молчал. Джереми понял, что нервничает. — То есть по городским улицам не бегают олени. Но даже если бы бегали, я бы, наверное, не стал в них стрелять — после «Бемби» и всего остального…

Глядя на нож в руках Джеда, Джереми поймал себя на том, что начинает бормотать и ничего не может с собой поделать.

— Впрочем, это лишь мое мнение… Не то чтобы я был против охоты, конечно… Национальная стрелковая ассоциация, билль о правах, вторая поправка. Я обеими руками за. Охота — это американская традиция, так ведь? Поймал оленя на мушку и выстрелил, зверюга летит вверх тормашками…

Джед переложил нож в другую руку; Джереми сглотнул, мечтая поскорее убраться подальше.

— Ну, я просто зашел поздороваться. И пожелать удачи… чем бы ты тут ни занимался. Очень хочу увидеть результат. Писем для меня нет? — Он переступил с ноги на ногу. — Пока. Приятно было поболтать.

Джереми устроился за столом в своей комнате и уставился на пустой экран, пытаясь забыть о том, что видел. Он изо всех сил старался сочинить хоть что-нибудь, но постепенно пришел к выводу, что источник иссяк.

Конечно, такое случается со всеми писателями время от времени, и от этого нет лекарства просто потому, что каждый пишущий человек берется за дело по-своему. Один пишет утром, другой днем, третий вечером. Один включает музыку, другой нуждается в абсолютной тишине. Джереми знал журналиста, который, по слухам, полностью раздевался, запирался в комнате и строжайше воспрещал возвращать ему одежду до тех пор, пока он не просунет под дверь пять готовых страниц. Джереми знал и тех, кто смотрел один и тот же фильм по десять раз, и тех, кто не мог писать без алкоголя или непрерывного курения. Сам он не был настолько эксцентричен; в прошлом он писал когда угодно и где угодно, поэтому теперь нуждался в чем-то ином, нежели простая смена обстановки.

Хотя до паники было еще далеко, Джереми начал беспокоиться. Прошло более двух месяцев с тех пор, как он написал последнюю статью, но, поскольку план издательства обычно составлялся на полтора месяца вперед, Джереми уже сдал восемь статей и мог не волноваться до конца июля. Это значило, что еще оставалось время — а затем его ждали серьезные неприятности с «Сайентифик американ». Так как большую часть доходов Джереми приносила подработка в других журналах — а он уже практически истощил свой брокерский счет, после того как купил дом, уплатил по счетам и затеял этот бесконечный ремонт, — он сомневался, что времени много. Деньги текли, как будто их выкачивали насосом.

Джереми начал думать, что исчерпал себя. Дело было не в том, что у него много дел или жизнь изменилась, как он говорил Элвину и Дорис. В конце концов Джереми не утратил способности писать после развода с Марией. Тогда он писал, просто чтобы не думать о проблемах. В прошлом работа была спасением, а теперь? Что, если он так и не оправится?

Он потеряет работу. Источник дохода. На что содержать жену и дочь? Неужели он превратится в домохозяйку, тогда как Лекси будет работать, чтобы кормить семью? Картины рисовались печальнее некуда.

На глаза Джереми попалась тетрадь Дорис. Может, именно что-то в этом духе и нужно, чтобы источник забил вновь, — сверхъестественный элемент, нечто интересное и оригинальное. Если, конечно, это правда. Неужели она действительно умеет предсказывать пол ребенка?

Да ладно, сказал себе Джереми. Это не может быть правдой. Просто одно из величайших совпадений в истории. Невозможно предсказать пол ребенка, положив руку на живот беременной женщины.

Тогда почему же сам он поверил, что у них родится девочка? Почему он уверен так же, как Лекси? Когда Джереми представлял себя с младенцем на руках, то ребенок неизменно был завернут в розовое одеяльце. Он откинулся на спинку стула и задумался, а потом решил, что на самом деле не уверен на все сто процентов в отличие от Лекси. Он просто повторяет за ней. Ведь она постоянно твердит, что ждет девочку.