Федорин выскочил на улицу в надежде поймать если не такси, то хотя бы какого-нибудь захудалого грача. Пусть даже трактор. Но в этот день все было против него. Оказывается, улицу в очередной раз перекопали, весь транспорт пустили в обход, и пришлось Федорину бежать чуть ли не километр до переулка, чтобы в результате тормознуть грузовик-развалюху чуть ли не марки АМО. Но худо ли бедно ли, со скоростью тридцать кеме в час, но Федорин все-таки добрался туда, куда его гнал «голос свыше».
Территория вокруг свежего пролома в бетонном заборе уже была огорожена милицейской лентой и охрана выставлена - от особо непонятливых и сильно любопытных. Так бы и танцевал Федорин вокруг оцепления на одной ножке, если бы из пролома не высунулся разъяренный да еще в перепачканном землей костюме Горохов. На его лице явственно читалось: «На какой бы это б… злость сорвать?». И тут его взгляд остановился на Федорине.
- Ты, буревестник хренов! Опять! Издеваться пришел?
- А чем ты лучше меня? Надо мной уже поиздевались. Ваш дежурный, когда я пытался его предупредить…
- О чем?
- О том, что будет. Вот за этим забором. И как раз на этом месте, из которого ты выполз, Эдмудь Гороховый. Да ты даже не легавый, у легавых хотя бы нюх есть! Ты, кондом драный, с тобой только на аборты вкалывать!
- Кончай шуметь, иди сюда. Сержант, пропусти его, это ко мне.
Сержант пропустил. Но разговора все равно не получилось. Из пролома высунулась еще одна служебная фигура, на этот раз прокурорская, обозрела окрестности и гаркнула:
- Горохов! Что за непорядок? Почему посторонние на месте обследования?
- Это не посторонний.
- А кто - подозреваемый?
«Ага, стал бы вам подозреваемый так спокойно стоять!» - подумал Федорин.
- Да нет, это так… газетчик знакомый.
- Писака? Гони в шею!… Стоп! Из какой газеты?
- «Матюганские известия».
- Тогда не просто гони, а еще под зад добавь. Мне его шеф еще по вокзальному делу остохренел.
К счастью разъяренный прокурорский не стал дожидаться исполнения своего приказа и снова исчез за забором. А Горохов отвел Федорина в сторону и, раскурив с третьей попытки сигарету, поинтересовался:
- Ты хоть представляешь, что ТАМ?
- Представляю. Как любят говорить киношники, «Брынцев-2»?
- Хуже.
- А что еще - хуже? Небось, политика?
- Угадал. Во-первых, этот подонок, который настоящий маньяк, к этому делу…
Горохов съежился, оглянулся по сторонам и прошептал:
- Он к этому делу нашего сенатора приплел.
Тут уже остолбенел Федорин, поскольку в его странном видении-предчувствии никакого Тошмана или любого другого члена Совета Федераций не было.