С сердцем не в ладу

Пластинку заело, и голос казался механическим, хотя это нелепое повторение придавало ему какой-то зловещий оттенок Лепра выключил проигрыватель. Когда Ева повернулась, его поразило ее растерянное лицо. Он схватил ее за плечи.

— Ева, приди в себя, малышка… ничего страшного нет. Мы потрясены, потому что не ожидали этого. В конце концов, все не так уж серьезно.

— Это очень даже серьезно, — прошептала Ева. — Для тебя, может быть, и нет. Для меня это ужасно. Он считал, что я способна на… О Жан!

Она положила голову ему на плечо, словно признавая себя побежденной. Лепра хотел обнять ее, но она его оттолкнула.

— Подожди…

Она снова включила проигрыватель, но рука ее так дрожала, что ей никак не удавалось как следует опустить иглу. Из динамика доносились безобидные обрывки фраз: «Можно, я буду с тобой на „ты“… У тебя были любовники… Малютка Ева, берегись… Ты поможешь мне пережить себя…»

— Хватит, довольно! — закричала она. — Прошу тебя, Жан… Заставь его замолчать!

Он вырвал вилку из розетки, и проигрыватель замолк. Теперь их терзала наступившая тишина. Лепра, руки в карманах, опустил голову на грудь, внимательно изучая узоры на ковре.

— Откуда взялась эта пластинка? — наконец произнесла она. — Чего он хотел? Ему следовало догадаться, что я никогда не спою эту песню!

— Может, этого он и добивался, — заметил Лепра, — помешать тебе спеть ее.

И снова воцарилось молчание. Потом он проговорил:

— Ты и вправду считаешь, что я способен на все? По-твоему тоже, во всем виноват я?

Он не спускал глаз с Евы.

— А по-твоему, — сказала она, — я только и стремлюсь навязать тебе свою волю?

Ни он, ни она не знали, что ответить. Внезапно они стали чуть ли не врагами. Лепра опустился перед ней на колени.

— Этот вопрос мы и должны задать себе, — прошептал он. — Ева, ты ведь уверена, что я сделал это случайно? Хорошо. Твой муж ошибся. Он вообразил себе какой-то дурацкий заговор. У нас никогда и в мыслях не было его убивать. Вот наша правда. Поэтому предлагаю тебе: давай уничтожим пластинку.

— А песня…

— Тем хуже для нее. Будем последовательны, дорогая. Нам хватило мужества инсценировать этот несчастный случай, чтобы… избежать худшего. Мы не можем хранить эту пластинку. И потом, я тебя знаю. С тебя станется — будешь слушать ее в одиночестве и убеждать себя, что мы с тобой чудовища.

— Это правда.

— Вот видишь.

— Но ты кое-что забываешь. Кто-то знает, что эта пластинка существует. Кто-то слушал ее до нас.

— Кто?

— Тот, кто отправил ее мне.

Лепра нахмурился.

— Тот, кто отправил ее, — проговорил он изменившимся голосом. — Я не подумал об этом.

Он прыжком вскочил на ноги и схватил пакет. Адрес был с большим усердием выведен печатными буквами. На почтовом штемпеле было помечено: «Контора 17, авеню Ваграм» и стояла вчерашняя дата.

Лепра скомкал бумагу и взял коробку. Обыкновенная картонная коробка.

— Ну правильно, — сказал Лепра. — Кто-то в курсе… А впрочем, все это просто чушь. Вряд ли такой человек, как твой муж, будет делиться подробностями своей интимной жизни. Даже Мелио ничего не знал. Но я начинаю понимать, чего он добивался. Он записал этот диск, сам запечатал пакет, написал адрес и затем кому-то отдал его, может, просто какому-нибудь посыльному в ресторане: «Если я умру от несчастного случая, пошлите, пожалуйста, этот пакет по адресу…»

— Но зачем?

— Чтобы досадить тебе. Чтобы разлучить нас. Это очевидно. Или просто сделать красивый жест! Я тоже был потрясен… Но теперь…

Лепра посмотрел на портрет Фожера. Ему уже не было страшно.

— Я разобью пластинку, — сказал он, — но прежде перепишу музыку. Красивая песня. Жалко ее уничтожать.

Он порылся в своем бумажнике и вытащил обрывок бумаги.

— Включи, пожалуйста, проигрыватель.

Вновь зазвучала музыка. Лепра уже знал ее наизусть. Он отмечал ноты, почти не думая, восхищаясь простым и ясным искусством Фожера. Никто не споет эту мелодию, но он сам позже подыщет слова, которые передадут все чувства композитора. «Это твой долг!» — в голове звучали последние слова Фожера. Ненависть вновь проснулась в нем. Он быстро дописал ноты и схватил пластинку.

— Позволь мне это сделать. Мы должны обезопасить себя.

Диск гнулся, но сломать его было нелегко. Лепра пришлось разбить его каблуком на каменной плите перед камином. Он даже не слышал, как зазвонил телефон. Ева, словно сомнамбула, пересекла комнату и сняла трубку. Ее лицо вытянулось.

— Сейчас приеду, — сказала она.

— Что там еще?

— Мелио получил по почте пакет. Хочет нам его показать.

Глава 4

Серж Мелио, раскрыв объятия, пошел навстречу Еве.

— Извините меня, дорогая, что я осмелился вас побеспокоить, но я просто потрясен… Садитесь, прошу вас… Вы тоже, господин Лепра.

Чувствовалось, что он растерян, возбужден, даже как-то неестественно весел. Он указал на письменный стол, там лежал пакет, обрывки веревки и свернутый лист нотной бумаги.

— Я получил это с четырехчасовой почтой, — сказал он. — Просто невероятно!

Он нацепил массивные очки в черепаховой оправе, почти полностью скрывавшие его лицо, и развернул листок.

— Это песня, — сказал он. — А ее автор… впрочем, нет… смотрите сами.