Мне так хотелось ей верить, и я верил. Пока однажды не заметил, что что-то не так с ее руками.
Она начала себя резать.
Все, это конец. Нравится ей это или нет, но я собирался отвести ее к психологу. Вскоре после переезда в Нэшвилл я пару раз пытался уговорить ее посоветоваться с психологом, потому что у нее были проблемы с общением с ее ровесниками, но казалось, психолог не то, что было ей нужно. Поэтому, как я уже делал много раз до этого, я обратился к Иисусу, чтобы узнать, что делать.
Обратите внимание: общение с Богом всегда приносит результаты.
Через несколько дней я написал смс нашей подруге Венди, прося совета, и вдруг ни с того ни с сего на нее снизошло откровение.
Я быстро терял контроль над единственным человеком, которого, как я верил, Бог держал ближе всего к себе. У меня было такое чувство, будто меня выпотрошили.
Преисполненный новой надежды, я не стал терять время даром и связался с Кристи.
– Привет… Кристи? – начал я. – Это Брайан Уэлч. Венди сказала, что вы сможете помочь с моей дочерью Джиннеей.
– Привет, Брайан! Приятно познакомиться, – она казалась очень милой. – Хорошо, Венди что-нибудь рассказывала вам обо мне?
– Нет, не совсем, – ответил я. – Только то, что вы работаете с подростками.
– Да, так и есть. Вообще-то я часто летаю в Лос-Анджелес и работаю в том числе с несколькими подростками в индустрии развлечений.
«
– Я работаю в Лос-Анджелесе, но живу здесь, в Нэшвилле. Я гастролировала с моей дочерью и ее друзьями по группе, когда они были примерно в возрасте Джиннеи. Буду рада познакомиться с вами лично.
– Да, и мы тоже. – Теперь она меня заинтересовала. – А в какой группе играет ваша дочь? – переспросил я.
– Paramore, – сказала Кристи.
– Потрясающе! Когда вы сможете нас принять? – переспросил я.
Мы договорились встретиться на следующей неделе. Я волновался. Кристи не только специализировалась на работе с подростками из индустрии развлечений, но и по совместительству была мамой солистки одной из любимых групп Джиннеи. Если Джиннея и примет помощь, то только от Кристи. И снова Бог протянул руку помощи, и впервые за много месяцев я почувствовал, что все наладится.
Она начала себя резать. Все, это конец.
Первая консультация прошла хорошо, но было ясно, что нам еще предстоит долгий путь. Джиннея верила в ложь о себе и обо мне, и это затуманивало ее взгляд на реальность.
– Джиннея, ты веришь, что твой отец любит тебя? – спросила Кристи примерно в середине первого сеанса.
– Нет, я не думаю, что он любит меня, – строго ответила Джиннея. – Я думаю, он заботится обо мне только потому, что должен.
Это больно.
– Ты думаешь, я тебя не люблю? – переспросил я. – Как ты можешь так говорить? Я бросил карьеру, чтобы заботиться о тебе. Вся моя жизнь вращается вокруг тебя. Я люблю тебя. Зачем так говорить?
Джиннея сидела молча и пожимала плечами. Я посмотрел на Кристи, чье выражение лица сообщало мне:
– Джиннея, какие цели ты ставишь перед собой на данный момент? – спросила Кристи, мгновенно разрядив напряжение в комнате.
– Ну, когда я вырасту, хочу купить один из этих старых фургонов и жить в нем, чтобы все время гастролировать со своей собственной группой, – ответила она.
– Джиннея, прости, – перебил я ее, – но у меня есть для тебя мечта покруче, чем ездить в старом фургоне. И я не хочу, чтобы моя дочь жила в фургоне, как бездомная.
Мы с Кристи пытались втолковать Джиннее, что ее будущее может быть каким угодно, но стены Джиннеи были воздвигнуты так высоко, что никакие быстрые решения не могли разрушить их. Я был расстроен тем, что услышал, но мне нужно было быстро научиться праздновать маленькие победы. По крайней мере, Джиннея была готова поговорить с Кристи. Это шаг вперед. Самое смешное, что в возрасте Джиннеи моя мама также отправила меня к психологу, потому что я был далек от нашей семьи и вел себя очень похоже на то, как Джиннея вела себя на сеансе у Кристи.