S-T-I-K-S. Дикарь. Дикая охота (СИ)

Если бы кто-то спросил, сколько длилось его заточение в лубках, он бы вряд ли смог ответить. Время тянулось бесконечно, и все, чем Токсин мог занять его, в те моменты, когда боль немного отступала и у него появлялась возможность связно мыслить, это погружение в воспоминания. Начиная с момента, когда их квад, починяясь приказам «поплывшего» под действием паразита Улья начальства, попытался атаковать диковинно и необычно выглядевшую БМП Дикаря на его, Токсина родном и только-только перезагрузившемся кластере, и до мгновения, когда эта БМП была уничтожена вражеской управляемой ракетой. Те несколько дней, что он провел рядом с отмороженными и лихими стронгами, которые порой откалывали такие номера, что даже у него — у «крапового берета», что прошел жесточайший отбор, волосы вставали дыбом. И каждый из этих дней был нашпигован калейдоскопом разнообразных экстремальных событий, зачастую связанных со смертельным риском.

Токсин никогда не был адреналиновым наркоманом, его профессия предполагает наличие холодной головы на плечах и способности четко и последовательно контролировать собственные эмоции. Но как видно, нимфа не соврала, когда сказала, что Стикс серьезно перестраивает тела иммунных, а перестройка эта связана с мощными гормональными сдвигами. Иначе объяснить ту эйфорию и резкие скачки настроения, через которые Токсину приходилось проходить каждый божий день после знакомства с командой Дикаря, просто невозможно.

Он подсел на эти «американские горки», как наркоман подсаживается на экстази после одного-двух приемов. СОБРовец четко осознал, чего именно ему не хватало в его прошлой жизни. Даже во время нескольких своих командировок в далекие засушливые страны, где хорошим парням приходилось воевать с плохими, над головой свистели пули и снаряды, а погибнуть можно было в любой момент, не дарили ему таких адреналиновых встрясок. Каждый день в Улье — это бег по лезвию ножа, и он со страхом и удивлением понял, что ему нравится такой образ жизни. Да, рано или поздно этот бег оборвется, но до того, как это произойдет, он всеми без исключения клеточками своего тела жаждал насладиться каждым моментом отведенного ему Стиксом срока.

Тем горше и тяжелее ему давалось нынешнее жалкое и убогое существование. Токсин и представить не мог какой каторгой окажется ранение, сделавшее его неподвижным, совмещенное со слепотой. Он двадцать четыре на семь пребывал в кромешной темноте и это само по себе было сущей пыткой. На этом фоне даже физическая боль от обожженного и изувеченного тела частично меркла. Все, на что ему оставалось уповать — это то, что слова Авроры насчет того, что Улей лечит любые раны и повреждения, и его слепота и впрямь окажется временной. И радоваться, что барабанные перепонки, защищенные активными наушниками шлема, пострадали лишь частично, сохранив ему слух.

Много вопросов образовалось вокруг его удивительного спасения. Ощущения, которые в тот краткий миг привелось испытать ему, уже к тому моменту окончательно ослепшему, были очень странными, ни на что не похожими. И, судя по всему, это прорезалась способность, которой одарил Токсина Улей. Если смотреть даже просто по последствиям — он каким-то образом смог выскользнуть из огненной ловушки «коробочки», которая за секунду превратилась в высокотемпературный одноразовый крематорий. Ощущения при этом были такие, словно его протащили сквозь игольное ушко. Но так и этого мало — он смог прихватить с собой еще и Топора. Что и как ему удалось сделать, пока не представлялось возможным понять, но то, что это практически наверняка что-то полезное уже не вызывало вопросов. Не зря Аврора ежедневно пичкала новичков раствором из рад-гороха, это определенно возымело эффект. Как минимум — в конкретно его случае.

Разбираться с открывшимся даром он будет потом, сейчас Токсин лишь зафиксировал факт появления новых возможностей в своем арсенале. Как профессиональный солдат он каждую возможность рассматривал с точки зрения расширения собственного арсенала, где даже его тело и разум выступали оружием. Причем, при должной тренировке, оружием безотказным, которое невозможно потерять и у которого никогда не закончится БК.

Сейчас это оружие, в силу ранения, было частично неисправным и требовалось время на восстановление. Но разум все еще был функционален, хоть и урывками. Потому, в те моменты, когда он пребывал во вменяемом состоянии, Токсин продолжал нагружать свой мозг, со скрипом шевеля тяжелыми мыслями. Медленный, словно вялая, изнуренная зноем река, поток мыслей прервало приближение уже отлично узнаваемого цокота каблучков по кафельному полу туфелек его личного ангела-хранителя.

— И как тут наш погорелец сегодня?

Токсин улыбнулся как мог обезображенными губами и пробурчал что-то нечленораздельное — сухой и шершавый язык разбух и плохо повиновался ему.

— О, да я вижу, что у нас позитивная динамика налицо — вы уже способны улыбаться! Такими темпами мы вас быстренько на ноги поднимем.