S-T-I-K-S. Нафаня

– Хватит, Кот! Хватит! – Кондрат у него на плечах повис. – Нафаня понятливый, ему и этого достаточно. В следующий раз вежливей будет. А пока… Муха, по карманам ему пробегись! У него всегда с собой хрусты есть, нам как раз хватит на ларёк сходить.

Муха довольно ловко меня обшмонал, что выдавало большой опыт в таких делах. Не первый я под их кулаками побывал и содержимого карманов лишился.

– Бывай, Нафаня! Долго на земле не лежи, почки застудишь, – Котыч, типа, сострил: видать, крыша на место встала, раз шутить принялся, и под гогот остальных, как будто он что-то остроумное сказал, они все вместе двинулись в сторону пивнушки. Видимо, туда и направлялись изначально: наверное, их с уроков, как и нас, отпустили – вот я по дороге им и попался.

По этому проулку вообще частенько люди ходят, но сейчас, как назло, вообще никого не встретилось. Где-то минут двадцать я в себя приходил. Хорошо они оторвались на мне: не помогло и то, что я в позу эмбриона скрутился. Бровь рассадили и хорошо, если рёбра не сломали: такая боль в боку прострелила, что чуть сознание не потерял, когда подняться попытался.

Я нашёл отброшенную в сторону в начале драки сумку – не позарились на неё – и с трудом домой поплёлся. Хорошо хоть, родители на работе, а то не представляю, какова бы реакция матери была на мой теперешний вид.

– Афоня, ты как, живой?! – крикнул наш сосед, дед Витя, сидевший на лавке возле своего двора.

– Живой! Здрасти, дядь Вить.

– Это что, тебя так молнией шандарахнуло? – убедившись, что со мной ничего страшного, принялся он, как обычно, шутить. – Но Афонь, может, мать твою вызвать? А то, если честно, погано ты выглядишь.

– Не. Не надо, дядь Вить. Да и связи нет, чтоб звонить. Но всё равно не надо, оно только с виду страшно, а так нормально себя чувствую.

Да, связи нет, и не будет. У меня.

Еще недавно такой надежный, мой старый телефон не пережил сегодняшнего дня – вернее, встречи с Котычем. Так что, может, оно и хорошо, что связи нет: мать меньше волноваться будет, позвонить-то всё равно не сможет.

Мать у меня врач. Батя из армии вернулся, в автобате отслужив, и за руль скорой помощи сел, где как раз практику новоиспечённая фельдшерица проходила. Через полтора года я на свет появился. Обидно, что один в семье: я всегда брата или сестру хотел, но – не судьба. У матери на долгие годы план составлен был, хоть я и вне его родился. Тут батя молодец: видимо, когда она эти планы составляла – о семье и ребёнке не думала. Поработала фельдшером, меня родила и дальше учиться пошла, ординатуру закончила, и её сразу в медицинский центр работать забрали – оценили преподаватели её старание в учёбе. Там сейчас и трудится. А батя скорую всё так и водит, хоть уже и думает бросать это дело: хочет в автомастерскую работать идти, куда его как специалиста давно уже сманивают.

– Ну-ну. Но ты смотри, если погано будет – зови, поможем.

– Хорошо, дядь Вить. – Я быстро потопал домой, а то бодрость всё сложнее изображать было. Хорошо меня отдубасили.

«Ну ничего, Котыч, Земля – она квадратная, за углом скоро встретимся», – думал я, рассматривая себя в зеркале.

Одежда на выброс: и порвана, и в крови вся – не только бровь разбита, но и на затылке рассечение; губы как блины и тоже кровоточат.

Теперь понятно, чего это дед на меня так жалостливо смотрел.

Прежде чем обрабатывать раны, я поплёлся в летний душ, который у нас за домом стоял. А там ещё одна претензия к Котычу образовалась – вода была чуть тёплая, из-за чертова тумана она не прогрелась, и сейчас я та-акое удовольствие испытывал, вполне сравнимое с тем, когда меня буцкали.

– Ты как, Афоня? – Уже темнело, когда дед Витя проведать меня зашёл. Я как раз спать собирался, хоть почти весь день провалялся. Очень уж погано мне было, несмотря на то что раны обработал, благо умею всё это делать, благодаря матери. Но всё равно сейчас делать нечего, света так и нет, вот я и решил пораньше завалиться. – А то смотрю, родители твои так и не приехали с работы. Дай, думаю, проведаю.

– Спасибо, дядь Вить, нормально всё. А родители после сегодняшнего светопреставления, может, на сутки остались. Кто знает, что там на самом деле произошло. Всё же сверкало неслабо, да и туман этот непонятный…

– Это да. Я сам, да и старуха тоже, что-то не очень хорошо себя чувствуем. Но я ещё ничего, а у бабы Оли, не поверишь, склероз начался! – дед хихикнул, вроде и весело, но в глубине глаз нешуточное такое беспокойство промелькнуло. – Идёт куда – и забывает, за чем шла. Ругается со страшной силой от этого.

– Так, может, дядьку Лёшку попросить, чтоб вас в больницу отвёз? – Дядя Леша – другой наш сосед, батин друг. – А то ни света, ни связи до сих пор так и нет, вдруг совсем плохо станет, и скорую не вызвать.