S-T-I-K-S. Шустряк. Человек с кошкой

Если вскрыть кейс со спеком было тяжело, то аккуратно извлечь один шприц просто невозможно, вследствие чего все они рассыпались рядом со мной. Но мне повезло, выпустив из руки контейнер, я нащупал один из них, что упал мне на разгрузку, и, несмотря ни на что, там же и остался. Едва разобравшись, где у шприца какой конец, я сорвал защитный колпачок и всадил иглу себе прямо в ладонь левой руки, ни о каком попадании в вену даже речи идти не могло. Разом выдавил непонятный объём и отложил шприц куда-то в сторону. Облегчение наступило почти мгновенно, распространяясь теплой волной от ладони по всему телу, принося сначала облегчение, а потом и остановку бешено вращавшейся центрифуги в моей голове, завершая её спасительной темнотой.

Сознание вернулось тупой ноющей болью где-то в глубине затылка, резью в правом глазу и непреодолимой жаждой. Открыть получилось только левый глаз, и то с трудом разлепив его. Центрифуга по-прежнему вращалась, но уже заметно медленнее, чем при моём первом пробуждении, я даже попытался сесть, но тут же был за это жестоко наказан усилившимся вращением пространства вокруг меня, отчего был вынужден лечь обратно и практически потерять сознание.

Немного выждав замедления вертепа, я смог нащупать на поясе фляжку с живцом, и, слегка повернувшись на бок, сделал из нее пару глубоких глотков, стараясь не пролить мимо рта даже капли. Едва справившись с закрыванием фляги, вновь откинулся на спину, чтобы переждать накативший приступ усилившегося вращения всего вокруг меня. Временами, когда центрифуга на миг замирала, я пытался разглядеть обстановку вокруг меня, сосредотачиваясь то на одном, то на другом призрачном силуэте внутри купола, но вскоре бросил это занятие ввиду его полной бесполезности.

В очередной период затишья мне удалось повернуться на бок и увидеть, что среди полных шприцов со спеком лежит опустошённый почти наполовину. Потянувшись к целому, так как не был уверен, что игла использованного чиста, снял колпачок, также в ладонь вогнал пару кубиков. Будучи теперь в лучшем состоянии и вернув колпачок на место, аккуратно положил шприц рядом с собой. Пока тепло, растекавшееся по телу, угнетало мою боль, попытался вспомнить, что произошло, но собрать фрагменты воспоминаний в кучу так и не удалось до того момента, когда теплая тьма накрыла меня, мягко лишив сознания.

Новое пробуждение принесло, помимо той самой непреодолимой жажды, еще и ощущение яростного сосущего голода. Но и улучшение я почувствовал тоже, вертеп теперь был вполне сносен и сравним с тем, что я испытал, когда в первый раз в компании уличных друзей напился до состояния подкошенных ног, вот только причина этого была совсем в другом. Глотнуть живца получилось гораздо проще, чем в последнее пробуждение, и чувство жажды практически сразу начало отступать. Сейчас бы хорошо по идее употребить горох, но я хорошо помнил, что основной рюкзак с собой не брал, и могу рассчитывать только на свой передний, аварийный, в котором хоть и есть горох, но развести его нечем.

Сделав себе мысленную зарубку о том, что совершил ошибку, я принялся шарить по карманам, нащупывая аварийный запас еды в виде нескольких энергетических батончиков. Вскрыв упаковку, принялся жадно поглощать что-то из орехов в шоколаде, а за ним следующий, более мягкий и приторно сладкий. Два из пяти имевшихся в наличии батончиков притупили чувство голода, но убрать до конца вряд ли были способны даже все, что у меня имелись. Запив съеденное водой, я подобрал с земли закрытый колпачком шприц и вогнал себе в ладонь все, что в нём оставалось, вскоре уйдя в спасительное забытьё.

Очнувшись вновь, я, помимо сушившей жажды и голода, обнаружил, что вертеп, сопровождавший каждое моё предыдущее пробуждение, практически отсутствует, отчего даже осмелился сесть. Поднявшись, я ощутил возвращавшееся нещадное головокружение с мгновенно усилившейся головной болью, но продолжать лежать на мокром было невыносимо. Переждав усилившийся приступ, через силу начал собирать разбросанную вокруг меня аптечку, в том числе и первый использованный шприц. Сменив на нем иглу на ту, что использовал в последний раз, отложил его к целым.

Как бы мне не было стыдно признаться самому себе, но та сама вода, что меня так раздражала, была моей собственной мочой, отчего лежать в ней было еще более неприятно и я, дважды перекатившись, занял новое место. Посетила даже мысль снять с себя штаны с исподним, но, немного обдумав, я понял, что эта задача пока для меня слишком сложна.

Употребив еще пару шоколадок из моего экстренного запаса, выпив живца и воды, что немного приглушило мои потребности, я вновь вколол себе спек, уйдя в спасительное забытьё. Очнувшись вновь, я с радостью обнаружил, что в этот раз я не обмочился, и головокружение, что доставляло мне столько неприятностей, уже можно назвать умеренным, чего нельзя было сказать о головной боли, которая равномерно опоясывала всю голову и скрежетала пульсирующей болью в правом глазу.