С тех пор, как уснула моя красавица

— Чикаго. Шесть лет назад. Вы возвращались с лыжной поездки, а я — из деловой. Мы с вами поговорили минут пять перед тем, как самолет приземлился. Вы тогда собирались открыть магазин, и были озабочены только этим. Как все прошло?

— Прекрасно.

Нив с трудом могла припомнить. Она тогда спешила на транзитный рейс. Работа. Это стало самым главным.

— Вы тогда начали работать на нового издателя, не так ли?

— Да.

— Судя по всему, это был удачный шаг.

— Джек, здесь несколько человек, с которыми ты должен встретиться. — Главный редактор «Вуменс» потеребила его за рукав.

— Мне не хотелось бы задерживать вас, — быстро сказала Нив. — Только один вопрос. Насколько я поняла, Этель Ламбстон пишет для вас книгу. Может, вы подскажете, где я могу ее найти?

— У меня есть ее домашний телефон. Дать вам?

— Спасибо, у меня он тоже есть. — Она быстро подняла руку в отрицательном жесте. — Не буду вас больше задерживать.

Нив повернулась и затерялась в толпе. Она почувствовала внезапно, что устала от шума голосов и что сегодня был слишком длинный день.

Поглядев на людей, столпившихся, как обычно, перед Сент-Реджисом в ожидании такси, Нив направилась пешком вдоль Пятой Авеню. Был довольно приятный вечер. Может, она срежет себе путь, если пройдет через парк. Прогулка пешком освежит ее. Но у южного входа в Центральный парк прямо перед ней остановилось такси, только что освобожденное пассажиром. Нив замешкалась, потом открыла дверцу и села в машину. Идея пройтись еще милю на высоких каблуках внезапно перестала казаться ей привлекательной.

Она, конечно, не могла видеть растерянного лица Денни, который терпеливо прождав у Сент-Реджиса, следовал за нею по Пятой Авеню и заметив, что Нив направилась к парку, уже был уверен, что удача у него в руках.

* * *

В два часа ночи Нив внезапно проснулась. Ей приснилось, что она стояла перед шкафом Этель, составляя список.

Список.

— Надеюсь, она сгорит от жары, где бы ее ни носило.

Вот-вот, теплая одежда. Соболя. Жакет. Накидка. «Барберри». Пальто. Дубленка. Все было на месте.

Этель отдала свою статью в четверг, а в пятницу она уже исчезла. В эти дни было ужасно холодно и ветрено. В пятницу к тому же был сильный снегопад. Но все зимние вещи Этель висят в шкафу…

* * *

Никки Сепетти поежился в своей толстой куртке, которую связала ему жена в тот год, когда он угодил в тюрьму. В плечах она все еще была ему впору, но на животе висела свободно, ведь в тюрьме он потерял тридцать с лишним фунтов.

От его дома до пляжа был всего один квартал. Он лишь махал руками в ответ на кудахтанье жены: «Надень шарф, Никки, ты забыл уже, как сильно иногда дует с океана», и вышел на улицу. Соленый ветер ударил ему в ноздри, и он с благодарностью глубоко вдохнул. Никки рос в Бруклине, и когда он был маленьким, мама возила его на пляж в Рокавэй Бич. Спустя тридцать лет он купил дом в Бель Харбор, чтобы Мария и дети могли проводить там лето. После того, как его посадили, жена насовсем переселилась сюда.

В прошлую пятницу истекло ровно семнадцать лет! Его первый глоток воздуха вне тюремных стен вызвал боль в груди. «Избегайте переохлаждения», — предостерегал его врач.

Мария приготовила роскошный обед. «Добро пожаловать домой, Никки» — красовался плакат на стене. Он чувствовал себя настолько ослабевшим, что ушел, не высидев до конца обеда, и лег в постель. Звонили дети, Ник-младший и Тесса.

— Папа, мы любим тебя, — говорили они.

Он не разрешал им навещать его в тюрьме. Тесса только поступила в колледж, когда он сел. Сейчас ей уже тридцать пять, у нее двое детей и она живет в Аризоне. Муж зовет ее Терезой. Ник-младший взял себе девичье имя матери. Теперь он Николас Дамиано, примерный гражданин и налогоплательщик, живет в Коннектикуте.

Никки просил их не приезжать:

— Подождите, пока угомонятся газетчики.

Оба выходных он и Мария провели в доме, почти не общаясь — два чужих человека. На улице их караулили журналисты с телевизионными камерами.

Но сегодня утром он вышел. Новость уже потеряла свою актуальность. Бывший уголовник, к тому же больной — вот кто он теперь. Никки вдохнул поглубже и почувствовал, как соленый воздух наполняет его легкие.

Какой-то бритоголовый парень, один из тех, в спортивных костюмах, что бежали впереди Никки, остановился.

— Рад видеть вас, мистер Сепетти. Вы прекрасно выглядите.