С тенью в душе

— Попробую. Да, попробую. Но хочу, чтобы ты знал — мне действительно… как бы это сказать… глубоко безразлична судьба Мониля и монильцев в частности. Особенно после всего услышанного.

— Это я понимаю. Вполне естественно.

— Я хочу положения. Успеха. Магических знаний и навыков. Богатства, в конце концов, но готов зарабатывать его, а не требовать готовым.

— Ты получишь всё, что получил бы монилец, окажи он такие значительные услуги своей родине. Я это уже обещал и готов пообещать снова. Поверь, награда будет очень значительной.

— Откуда мне знать, что ты меня не обманешь? Я ведь чужой. Разве ваша этика требует выполнять обещания, данные чужакам?

— Чего ты хочешь? Клятвы?

— Уверен, у вас есть какие-то клятвы, которые обязательны к исполнению, раз уж принесены. Ну?

— Ладно, — помолчав, сказал Логнарт. — Есть обязательство куриала, которое я готов принести в нынешней ситуации, но лишь в том случае, если ты обязуешься в свою очередь сделать всё возможное, чтобы разрядить или закрыть Яворский зев. Тебя не выпустят из саркофага, в котором находится обелиск, пока напряжение не упадёт.

— Понятно. А что за обязательство куриала?

— Такое обязательство имеет действие закона, поскольку его обеспечивает Курия.

— Курия чародеев?

— Да. Главный законодательный орган Мониля. А также исполнительный и судебный. Обязательство одного куриала является обязательством всей курии. Достаточно авторитетно?

— Разве ты имеешь право давать подобные обязательства?

— Я? Имею.

— Почему?

Логнарт усмехнулся.

— Потому что я — один из монильских куриалов.

Глава 11

ЛЕСТНИЦА В АД

В первый же момент, когда я увидел «саркофаг» — громоздкое каменное сооружение, в котором раньше обитал энергетический обелиск, а теперь разверзлась бездна, готовая в любой миг поглотить целый мир — засомневался в разумности своего решения. Прямо к саркофагу были пристроены заводские корпуса, которые сейчас тоже представляли смертельную угрозу для любого живого существа, исключая монильцев, защищённых хорошей нейтрализующей системой. И беллиев, оснащённых айн. Типа как я.

Впрочем, я чересчур оптимистичен. Для меня тут безопасно лишь до тех пор, пока не грохнуло. А грохнуть может в любой момент. Например, вот прямо сейчас.

Однако мир оставался в равновесии, и я продолжил задумчиво созерцать громоздящиеся вокруг заводские постройки. На глаз можно было отличить цеха от складских помещений и вспомогательных корпусов, где когда-то заседали работники канцелярий, ведущие строгий учёт выпущенной продукции, человекочасам и единицам производительности труда. Стены были сложены из массивных плит, издали казавшихся каменными. Но они в той же степени состояли из камня, как и дорожное покрытие — из бетона. И там, и там использовались совершенно другие материалы, о которых я ничего не знал.

Воздух меж строений дрожал, будто накалённый солнцем. Однако над Явором царила пасмурная погода. Лучи ничем не пригашенного солнца могли растормошить зев и ускорить катастрофу, поэтому монильские маги делали всё, чтобы тучи над этим местом никогда не рассеивались. Потому свет был приглушённый, и если б даже я обладал тончайшим зрением на свете, подробностей всё равно не смог бы рассмотреть. Мне казалось, что с неба вот-вот обрушится гром, и молния на миг придаст пейзажу запредельную чёткость. Но небеса хранили молчание и тишину.

В уголках и закутках клубилась угрожающая тень. Это выглядело сурово. Только деревья, пожалуй, пугали ещё больше. Лето в разгаре, а они стоят, будто тополя поздней осенью, облепленные выцветшими, пожухлыми, мёртвыми листьями. Магия убила их. Дыша наполненным странными запахами ветром, я собирался с духом, чтоб шагнуть за кромку более или менее безопасной земли, за ограждение, выполненное из канатов, натянутых между разноцветных камней.

— Удачи, — сказал Логнарт, вынимая руки из-под края кушака. — И постарайся всё-таки суметь.

— Естественно, постараюсь. Жить-то хочется… — Я помедлил. — Дай-ка догадаюсь — ты тоже здорово рискуешь, доверяясь кейтаху, да ещё и давая ему обязательство куриала. А? Мы повязаны?

— Я, как старейший куриал, могу позволить себе риск. А если ты справишься, все упущения спишутся. Победителей не судят.

— Тебе повезло, что ты живёшь не в Римской империи.

— Я люблю свою страну, иначе не было смысла служить курии, кейтах. Ты хочешь ещё о чём-нибудь поговорить?

— Нет. — Меня слегка передёрнуло, надеюсь, незаметно. Я поднял руку, прощаясь, и увидел недоумение в глазах сопровождающих. Наверное, у монильцев этот жест значил что-то другое, чем у нас. Ничего удивительного. — Ну что, старушка, чувствуешь что-нибудь?

— Судя по интонации, ты надо мной насмехаешься? — придав голосу самую большую ядовитость, какую только могла, осведомилась айн.

— Нет. Я фамильярничаю.

— А-а… Ну, тебе можно.

Я отлично чувствовал в воздухе что-то постороннее, ярко выраженное. Неприятное. Давящее… Ха! Что-то! Это она, родимая, магия, которая в любой момент может грохнуть. Энергия, если быть точнее.