С царем и без царя

После двухдневного спокойного морского путешествия мы вошли в Одессу. Совершенно случайно я нашел отличный номер в бывшей «Европейской» гостинице, переименованной в «Международную», где и водворился на жительство под охраной занимавших тогда город французов и представителя Добровольческой армии — генерала Гришина-Алмазова. На улицах Одессы мелькали красные фески зуавов, небесно-голубые шинели и рогатые шлыки пехоты вперемежку с более скромными коричневыми одеяниями небольшого количества греческих солдат. Наших добровольческих отрядов почти не было видно.

Деятельность французских воинов была более всего заметна на Дерибасовской улице, где на тротуарах наши спасители вперемежку с евреями занимались набиванием собственных карманов благодаря валютным, продовольственным и другим спекуляциям. От времени до времени городская милиция очищала улицы облавами, причем задержанию подвергались только евреи, так как тогда престиж пришедших французов был еще очень велик.

В Одессе, как и в Киеве, русские общественные деятели страшно много говорили: рождались всевозможные кружки, союзы, объединения, представительства, общества и т.п. говорильни, на которых высказывались различные воззрения, возражения, протесты... и таким образом каждый заглушал в себе сознание происходящей гибели России. Мои земляки по Пензенской губернии разыскали меня и пригласили участвовать в собрании земских гласных, предполагавших объединиться с представителями остальных губерний. Это была единственная общественная работа, в которой я принял участие. Посидев на нескольких заседаниях, я убедился в том, что люди, единогласно принимая формулированные мною как председателем резолюции и выражая им полное одобрение, высказывали по окончании заседаний, в разговорах между собою, диаметрально противоположные мнения. Покинуть моих земляков мне пришлось в силу стечения обстоятельств: мы все были вынуждены разбежаться из Одессы, которая была оставлена союзниками, открывшими большевикам свой одесский фронт. Поведение французов в Одессе, начиная с верхов и кончая низами, очень мало понятно; оно, по-видимому, имело какую-нибудь сложную подкладку и объяснялось влияниями, разобраться в которых сможет по документальным данным только будущий историк.

Французские войска прибыли в Одессу 10 декабря на пяти транспортах и заняли Николаевский бульвар. Генерал Бориюс вошел в сношения с добровольческим отрядом, высадившимся накануне и состоявшим из 800 русских и 1500 поляков. Отряду этому дано было поручение очистить город от петлюровцев, бесчинствовавших, грабивших банки и квартиры буржуев. Между добровольцами и петлюровцами начались стычки, в результате которых петлюровские банды потеряли около 2000 человек, что вынудило их послать к генералу Бориюсу парламентеров. Генерал Бориюс потребовал от петлюровцев сложения оружия и удаления из Одессы, на что Петлюра ответил отказом. Кончилось тем, что французы заняли Одессу, а банды петлюровцев рассыпались по городу и окрестностям, скрываясь среди населения. Французы пытались организовать снабжение населения продовольствием, понизить цены на предметы первой необходимости и путем розысков скрываемых товаров бороться со спекуляцией. Но усилия их оказались тщетными: спекуляция разрасталась.

С момента появления французов в Одессе в них стали искать поддержки самые разнообразные элементы, которые рассчитывали при их содействии достигнуть своих личных целей: левые к ним шли, мечтая о торжестве демократии; совсем не демократические надежды на них возлагались людьми, желавшими вернуть свои состояния; петлюровцы старались втянуть французов в украинскую политику; были и федералисты, мечтавшие при их помощи создать в одесском районе полунезависимое государство с самостоятельным правительством.

Нельзя было винить французов за их неумение разобраться в хаосе интриг и требований; но непонятно было, почему они, будучи обязаны своим спасением от натиска немцев русским монархистам, ставили непременным условием своей помощи соглашение между буржуазными и социалистическими группами всех оттенков. Еще непонятнее были лозунги французов: с одной стороны, «ни капли французской крови», а с другой — «борьба до конца».

Почему-то французское командование вошло в непосредственные сношения с петлюровскими войсками якобы с целью их использовать против большевиков. Когда генералу д'Ансельму, возглавившему французские войска, указывали на неправильность принятого им курса, он отвечал, что он — солдат, в политику не вмешивается и должен со всеми одинаково разговаривать. Тем не менее он отказался принять депутацию от правых русских политических организаций, а помощник его относился открыто враждебно к Добровольческой армии.