С царем в Тобольске. Воспоминания охранника Николая II

Призывают попа. И тот, видя, что дьякон сознался, тоже не выдержал и заявил вместе с дьяконом, что этим способом они хотели скинуть меня, потому что я не дал им увеличить свои доходы службою в семье бывшего царя.

В результате всей этой истории наши солдаты чуть-чуть не избили дурного попа. Хорошо, что своевременно удалось его выпроводить в Ивановский монастырь, а на его место назначить другого для совершения службы в бывшей царской семье.

Я покидаю пост комиссара

Совершился разгон Учредительного собрания, между тем как я оставался в Тобольске, ожидая из Питера делегации, которая была отправлена в Учредительное собрание с моим заявлением. Делегация возвратилась, но с инструкцией местному Совету о ликвидации всех учреждений и организаций Временного правительства. Говорили, что с делегатами Совет Народных Комиссаров собирался отправить мне заместителя, но, не желая вмешиваться в дела Омского Совета, предоставил решить этот вопрос Омскому областному, приказав переменить весь командный состав и комитет нашего отряда посредством перевыборов.

Семья Николая, очевидно, знала обо всем этом. На смену выбывших старых солдат в отряд были присланы новые, прибывшие из Петрограда. Раздоры в отряде приняли невероятный характер. Мои противники старались выставить причиной всего этого меня, как комиссара, который не устанавливает никаких отношений с центром.

Мои сторонники, солдаты отряда, приходили меня уговаривать, уверяя, что если я соглашусь уступить, то отряд успокоится.

О своем намерении уйти я сообщил прежде всего своему помощнику Вл. А. Никольскому, этому смелому и бескорыстному другу. Затем полковнику Ев. Ст. Кобылинскому. И 24 января 1918 года подал следующее заявление комитету отряда особого назначения:

«В комитет Отряда особого назначения

комиссара В. С. Панкратова

Заявление.

Ввиду того, что за последнее время в Отряде особого назначения наблюдается между ротами трение, вызываемое моим отсутствием в Отряде, как комиссара, назначенного еще в августе 1917 года Временным правительством, и не желая углублять этого трения, я – в интересах дела общегосударственной важности – слагаю с себя полномочия и прошу выдать мне письменное подтверждение основательности моей мотивировки.

Хотелось бы верить, что с моим уходом дальнейшее обострение между ротами Отряда прекратится и Отряд выполнит свой долг перед родиной.

В. Панкратов.

Январь 24 дня 1918 г. Тобольск».

В ответ на это заявление мне было выдано следующее удостоверение:

«Удостоверение.

Дано сие от отрядного комитета Отряда особого назначения комиссару по охране бывшего царя и его семьи Василию Семеновичу Панкратову в том, что он сложил свои полномочия ввиду того, что его пребывание в отряде вызывает среди солдат трения, и в том, что мотивы сложения полномочий комитетом признаны правильными.

Председатель комитета (подпись Киреева)

Секретарь (подпись Бобкова).

26 января 1918 г. Тобольск.

(Печать отрядного комитета)».

24 января 1918 года я последний раз видел бывшего царя и его семью, но в Тобольске прожил до 26 февраля. С моим уходом за этот короткий промежуток моего пребывания в Тобольске произошли значительные перемены в условиях жизни царской семьи. Об их судьбе я узнал уже в Чите, куда мы с помощником уехали из Тобольска в начале марта.

Письма Николая II и Александры Федоровны друг к другу (1916 год. Июнь – декабрь)

Царское село. 1 июня 1916 г.

Сокровище мое, любимый мой!

Нежно благодарю тебя за твое милое письмо. Отрадно знать, что наши потери не столь уж велики в сравнении с тем, что нами выиграно во всех отношениях. Вполне понятно, что наислабейшим пунктом у нас является центр, но при старании и при условии, если подойдут новые подкрепления, все, с Божьей помощью, пойдет хорошо. Все вспоминают о тебе, когда торжествуют победу, – первой мыслью всех раненых было, как эта победа должна была обрадовать тебя. Это такая награда за твои глубокие страданья, терпенье, выдержку и тяжкий труд!

Сегодня гораздо прохладнее, прошел небольшой дождь. Старшие девочки отправились в город, так как Ольга получает подношение, а затем они заедут к Татьяне. Младшие в своем лазарете, и я, как только закончу это письмо, заеду за ними, чтоб покататься вместе. Жду Аню[3]. Она благополучно приехала в город.

Мы поработали в лазарете, а затем мы с Марией отправились на кладбище, так как там была семейная панихида по маленькой Соне – уже шесть месяцев прошло, как она умерла! Птицы так весело пели, солнце светило на могилу, покрытую незабудками, и это производило радостное, а не грустное впечатление. Кн. Палей была у меня вчера и принесла мне очень красивое платье из шифона. Она говорит, что Павел в очень приподнятом настроении, чувствует себя вполне хорошо, и что врачи совершенно спокойны за его здоровье.